"Сидней Баундс. Реликт ("Знание - сила", 1972, N 5)" - читать интересную книгу автора

Он прогнал воспоминания и достал наугад с полки книгу. Скользнул
взглядом по заголовку. "Романтическая поэзия". В ту неделю он уже
настроился на литературу, так что подойдет и это. А разницы они все равно
не заметят.
Иногда он задумывался, зачем ему весь этот фарс. Ведь он легко мог
освободить себя от него. Они простят. Он в этом не сомневался. Они всегда
и почти во всем ему уступали. Сплошная доброта. Но что у него тогда
останется?
Ничего!
Он мельком глянул на хронометр, что висел на стене. Времени оставалось
меньше, чем он думал. Быстро собравшись, он вышел из камеры и нырнул в
лифт. Спустился на нем, выскочил и заторопился сквозь коридоры-трубы к
залу чтения, на ходу перелистывая страницы. Обычно его урок составлял
сорок минут чтения. Две-три главы прозы. А сколько нужно стихов?
На ходу он подсчитывал, переворачивая страницу за страницей. Звук
цокающих впереди него сандалий едва достигал его ушей. Смутно успел он
увидеть чью-то фигуру перед тем, как налететь на мягкое и упругое тело.
Девушка повернулась. На лице у ней застыло изумление. Глаза впились в него
и... не получили ответа.
Он промямлил: "Я Смотритель".
Ее лицо тут же прояснилось. На нем сначала появилось понимание и еще
кое-что... потом - жалость.
- Простите, я сразу должна была догадаться... - проговорила она с
трудом и очень медленно. Каждое слово требовало у нее непривычного усилия.
- Но вы же не глядя знаете, кто где находится? - он выпалил свою фразу,
почти прокричал ей в ответ на это выражение жалости. И пожалел. От
громкого звука его голоса она болезненно поморщилась. Какие у нее были
волосы - темные, густые. Какие яркие, сияющие глаза! Он почувствовал, как
его сердце забилось часто-часто. Несчастное тело, оно не понимало, что
давно последнее слово уже не принадлежало биологии. "Последнее слово!
Сколько в этом иронии", - подумал он с горечью.
Девушка почувствовала, как больно она его задела. Он услышал тихие,
медленные звуки ее голоса:
- Мутация полезна виду.
- Но пытка для мутанта!
Это ее удивило. Они не привыкли к таким быстрым ответам. Не привыкли к
тому, чтобы он огрызался. Но их жалость временами становилась невыносимой.
А ее - в особенности.
Медленно она заговорила снова:
- Меня зовут Даркева. Я пришла вас послушать. О чем вы расскажете
сегодня?
Даркева... Темноволосая Ева. Ее имени у них, наверно, соответствует
какой-то нежный мысленный образ, который лишь они одни способны
чувствовать. И все же имя ей шло.
- Романтическая поэзия, - снова ирония. Перед ним стояла девушка, и она
ему очень нравилась. Если бы он был поэтом и мог выразить словом, как
здорово идти с нею рядом, глядеть на грациозные движения ее стройного
тела, вдыхать его тонкий аромат. Он почти не общался с девушками, но с
этой ему было как-то легко и спокойно. Бессмыслица. Все могло быть иначе,
будь он одним из них... но ему, он знал, наставники никогда не разрешат