"Жорж Байяр. Мишель и китайская ваза ("Приключения Мишеля Терэ" #6)" - читать интересную книгу авторапредпочитает мебель!
Надо как-нибудь с ним поговорить. Может быть, он объяснит, почему продал ее так дешево... Ведь есть же какие-то признаки, по которым определяется, ценная вещь или нет. Надеюсь!.. Однако пора под душ. Завтрак, наверное, уже готов! И они побежали домой. * * * Даниель, застелив постель, спустился в гостиную первым и мельком посмотрел на часы. Уже десять часов, а за все утро еще ничего не сделано... Как досадно, что именно сейчас Мишель вздумал так копаться! В это время кто-то бегом спустился по лестнице, и это прервало размышления Даниеля. Алле-гоп, мы исчезаем! - воскликнул Мишель. - Направление- Булонский лес! Где близнецы? А ты прислушайся, - посоветовал Даниель. - Ничего не слышишь? Через открытое окно доносился шорох роликовых коньков. Да... вряд ли нам удастся уйти одним, - вздохнул Мишель. Не думаю! По-моему, им больше нравится кататься на коньках, чем гулять с нами. Может быть... хотя... Их прервал настойчивый звонок в дверь. Черт! Опять все срывается! Кого это несет в такое время? Папа ушел рано утром, и мама с ним! разозлился Даниель. Я писал открытки Артуру и Мартине... Дверь в гостиную открылась, и показалось круглое лицо Онорины - домоправительницы семьи Терэ. 3 - Мишель, к тебе пришли, - объявила она. - Он говорит, что это очень важно... - Это я, Дюкофр! - жизнерадостно представился не видимый посетитель. Мишель и Даниель удивленно переглянулись. Что от них нужно старьевщику? Тем более в понедельник, когда Блошиный рынок открыт? - Хорошо, Онорина, пусть войдет... Онорина пропустила торговца в комнату; он по-прежнему был в серой блузе и в морской фуражке, а под мышкой держал сверток. Ребят позабавил взгляд знатока, которым он окинул обстановку гостиной. После обмена любезностями возникла неловкая пауза: Мишель ждал объяснений. Казалось, гость не знает, с чего начать, и тянет время. Э-э-э... я пришел по поводу той вазы, которую вы вчера купили, - выдавил он наконец. И что? Вышла ошибка! Это, впрочем, я сам виноват, и... Дюкофру становилось все труднее и труднее объяснять свою "ошибку", но |
|
|