"Фил Бейкер. Абсент " - читать интересную книгу автора

Французские медицинские власти потрясены этим медленным, но верным
отравлением людей. Народ вырождается, мужчины все мельче, кое-где трудно
найти солдат стандартного роста, и придется понизить минимальный стандарт.
Пристрастие к абсенту намного губительнее алкоголизма, особенно вредно его
влияние на мозг. За последние тридцать лет душевнобольных стало втрое
больше. В Париже, в специальной больнице, статистика показывает, что девять
из десяти случаев безумия вызвало отравление абсентом.

Абсент, возможно, и "пошел в массы", но к концу века богема тоже
продолжала его пить, ее не останавливала народная конкуренция. Особое место
этот напиток занимает в истории французской живописи; как известно, его
любил человек, которого Лоуренс Эллоуэй неплохо назвал "богемным чудовищем
конца XIX века, аристократическим карликом, который отрезал себе ухо и жил
на одном из островов Южных морей".
Отпрыск аристократической семьи, вырождавшейся из-за близкородственных
браков, Анри де Тулуз-Лотрек не был карликом (больше 150 сантиметров), но у
него были короткие ноги и непропорционально большая голова. Начинал он со
спортивных зарисовок, а свое настоящее призвание открыл в двадцать пять лет,
когда стал рисовать и писать варьете, театры, кафе и нищую жизнь Парижа, в
особенности Монмартр и Мулен-Руж. Изображая все это, он совершил переворот в
рекламе и в то же время увековечил такие фигуры, как, скажем, "La Goulue"
<"Обжора" (франц.)> (настоящее имя Луиз Вэбер), звезду Мулен-Руж, плясавшую
канкан.
Гюстав Моро говорил, что картины Тулуз-Лотрека "целиком написаны
абсентом", а Джулия Фрей рассказывает о том, как Тулуз-Лотрек привыкал к
нему:

Обычно в конце дня Анри, прихрамывая, выходил из мастерской и шел по
изогнутой улице Лепик... Ему нравилось выходить в сумерки, чтобы "etouffer
un perroquet" (буквально: "задушить попугая" - монмартрское выражение,
означавшее "опрокинуть стакан абсента", который на сленге назывался
"perroquet")... Есть ирония в том, что попугай из его детства, символ зла,
которым испещрены альбомы для рисования, вновь появился в виде ликера,
олицетворявшего его падение. Образ дьявольского попугая и, шире, злой зелени
абсента, видимо, имел для него особое значение, даже в творчестве. Позже он
говорил другу: "Знаешь ли ты, что бывает, когда тебя преследуют цвета? Для
меня в зеленом цвете есть что-то схожее с дьявольским искушением".

Горькое пьянство Тулуз-Лотрека стало притчей во языцех, а его любимой
алкогольной смесью было "землетрясение" (Tremblement de Terre) - смертельное
сочетание абсента и бренди. "Нужно пить помалу, но часто", - говаривал он и,
чтобы поддержать такой режим, носил с собой полую трость, в которой хранил
запас абсента (пол-литра) и маленькую рюмку. Кроме того, он пускал рыбку в
графин с водой, в духе Альфреда Жарри, когда приглашал гостей на ужин.
"Уверяю вас, мадам, я могу пить без риска, - однажды сказал
Тулуз-Лотрек. - Я и так почти на полу". Тем не менее пьянство и жизнь
впроголодь причинили ему много вреда; к тому же он болел сифилисом. Он бывал
грубым и неучтивым, мог неожиданно сорваться, а по его подбородку все
сильнее текла слюна. Кроме того, он стал очень быстро пьянеть от маленькой