"Мадлен Бейкер. Тропою духов " - читать интересную книгу автора

вершин возвышались на семь тысяч футов над землею - настоящий островок гор в
мире прерий. Гряда хребтов тянулась на много миль. Она была без ума от
сосен, осин, ясного голубого неба, бескрайних прерий. Все было овеяно
дыханием ушедших времен. Она ощущала это всякий раз, глядя из окна на
величественные черные горы вдали.
Исконные народы Лакоты называли их "Пана Сапа", что означает "Холмы,
являющиеся в черном цвете". Их также называли "О'Онакезин", что значило
"Приют", или "Вамакаогнака иканти", то есть "сердце всего живущего". По
приезде на ранчо Мэгги дала объявление в местной газетке, ища помощников для
ведения хозяйства. Девятнадцатилетний Бобби появился на другой же день.
Мэгги наняла его сторожем. По словам парня, деньги нужны были ему, чтобы
помочь брату, кроме того, сам Бобби намеревался поступить в колледж и
изучать медицину. В этот же день она наняла и Веронику, прельстившись ее
редкими качествами.
Заручившись помощью Бобби, наблюдавшего за ранчо, и Вероники, взявшей
на себя хлопоты кухарки и уборку дома, Мэгги целиком посвятила себя
сочинению романтических историй о белой красавице и прекрасном индейце. Она
ни с кем не виделась, даже никогда не ездила в Старгис - небольшой городок в
десяти милях южнее Медвежьей Горы. Вероника закупала все необходимое. Она же
получала и отправляла почту.
Мэгги все больше привязывалась к этим местам. Некогда сиу и чейенны
<Индейские племена, проживавшие в Северной Америке.> являлись сюда, к Пана
Сапа, для священного ритуала Танца Солнца. Ей было приятно думать, что
Спящий Буйвол, Бешеный Конь, Красное Облако, Горб и Талл когда-то посещали
эти места, где теперь стоял ее дом. Холмы были неотъемлемой частью
американской истории, которую делали выдающиеся люди своего времени - такие,
как Капашити Джон, Вилд Билл Хискок, Джим Бриджер и обреченный генерал
Джордж Армстронг Кастер.
Мэгги всегда восторгалась Старым Западом, а особенно индейцами. Ее
трогали их наивные поверья и печалила их судьба.
Начав карьеру романистки, она считала естественным написать о сиу и
чейеннах.
Возможно, почувствовав это и откликаясь на доброту души Мэгги, Вероника
предложила обучить ее языку Лакоты, и Мэгги находила особую прелесть в том,
чтобы изъясняться на древнем языке сиу.
Ее совершенно очаровали старые сказания Вероники, легенды, истории о
ловком Иктоми, об Анктехи, который хватал людей и бросал на съедение диким
зверям, об Иа, людоеде, поедавшем как зверей, так и людей. О, пусть бы тот
явился и сожрал этого проклятого Фрэнка Вильямса!
Мэгги утерла слезы уголком простыни, решив раз и навсегда покончить с
воспоминаниями. Мысли о Фрэнке и о том, как могла бы сложиться ее судьба,
все еще причиняли жгучую боль.
Она сомкнула ресницы, заставляя себя расслабиться, думать о тихом синем
океане, о шелесте ветра в бескрайних прериях, о нежном шепоте трав.
Но вместо этого, засыпая, она думала об индейце, лежавшем в комнате для
гостей.
В ее грезах он мчался верхом, темноволосый, сильный, прекрасный, с
глазами черными, как ночь, кожей цвета старой меди. Но теперь страх
улетучился, и она не собиралась убегать.