"Эрве Базен. Анатомия одного развода [love]" - читать интересную книгу автора

допустила, что это, возможно, стилизация. И тут же добавила, что стенные
часы в стиле Наполена тоже подделка, хотя ей подарил их отец, а ем подарил
управляющий имением, который сам получил эти часы от маркизы - своей
хозяйки, - когда она освобождала дом от ненужных вещей. Судебный исполнитель
считал, что часы старинные. И помощник нотариус тоже. Тогда Алина вышла из
себя, заявила, что они все сговорились, и отказалась продолжать разговор.
Пререкания продолжались целых полчаса, и уже совсем за бесценок пошли
люстры, ковры и куча всяких безделушек - лишь бы завершить соглашение. Луи
пока сохранял хладнокровие. Алина, однако, догадалась, что с хочет все
провернуть возможно быстрее, и решила во пользоваться этим. Наседка
превратилась в хищного ястреба. Уже осталось оценить только мастерскую, и
Алина согласилась с тем, что содержимое этой комнаты полностью принадлежит
Луи. Однако сделала исключение книг по искусству. А вот как быть с
картинами, нагроможденными в одном из углов комнаты, не знала. Адвокат Лере
предупредил ее: по положению, творчество художника является также
собственностью его супруги, словно она его соавтор. Но Луи упрямо держался
за свою мазню. Требовать более дорогой оценки картин было бы выгодно для
Алины - но не слишком ли это лестно для Луи. Лучше унизить его, проявив
пренебрежение.
- Все это, конечно, никакой ценности не имеет, - сказала Алина. - Я бы,
пожалуй, оставила только портреты детей.
- Нет, - ответил Луи. - Для меня это единственная возможность видеть их
каждый день у себя дома. А вам, вам ведь поручено их воспитание.
Его решительный тон меньше удивил Алину, чем странное обращение на
"вы". Что может быть хуже - когда тебя отталкивают, перечеркивают прошлое.
Может, он и любит своих детей. Но кто же дал ему их?
- Пусть так, - ответила Алина. - Тогда я ничего не подпишу.
- Послушайте, мадам, - возмутился клерк, - речь ведь идет о картинах,
не имеющих никакой ценности, вы сами так сказали, а мсье Давермель - их
автор. Мы почти уже закончили, а вы хотите все поломать, и из-за чего?
- Я не подпишу, - упрямо повторила Алина.
- Тогда и я начинаю колебаться, - холодно добавил Луи. - В пользу мадам
было сделано слишком много уступок. Я на это соглашался из чувства приличия.
Даже зная, что кое-что утаивалось. Но если мы не можем достойно завершить
соглашение, я попрошу вас, господа отметить, что здесь не хватает, например,
столового серебра, полученного мною в наследство от моей бабушки. Могу
сказать вам, где оно находится. У меня есть друзья на этой улице, и они мне
сообщили.
Глазевшие по сторонам клерк и судебный исполнитель старались не
улыбнуться и скрыть возникшее осуждение. Насторожившись, Алина забормотала:
- Ах, ты смеешь обвинять меня, шпионить за мной! - Стремясь скрыть
охватившую ее панику, она тут же ушла в гостиную. Готова была казнить себя.
Нет, не за то, что так поступила. Только за неблагоразумие. Ведь соседки,
оказавшись на ее месте, сделали бы то же самое: что можно, надо спасти. Но
Луи, такой обходительный с посторонними, такой грубый с нею, даже несмотря
на свой отвратительный поступок, сумел околдовать всю улицу. Мерзкий кот!
Жаль, что он так хитер и не решался бегать за кошками в своей округе, уж
тогда бы вряд ли он был здесь таким любимец. Но надо что-то предпринимать, и
срочно. Скомпрометировать услужливую Жинетту, подвергнуть ее обвинению в
сокрытии - нет, невозможно!