"Эрве Базен. Анатомия одного развода [love]" - читать интересную книгу автора

разрешать иногда своим внукам пользоваться кортом, бассейном, прудом,
парком, однако весьма расторопно и учтиво убирал ребят из всех этих мест,
если хозяйский "мерседес" вдруг появлялся на большой аллее. Да пусть они
играют! - конечно, говорил отечески настроенный сеньор, который ребенком
тоже бегал в этом парке с Алиной, а несколько позже, желая удостовериться в
своих предположениях, засовывал руку к ней под свитер, правда, без грубой
настойчивости. С высоты хозяйского величия мсье Ребюсто называли просто
Леоном, а его жену - Софи; но их дочь - мадам Давермель: ведь, став снохой
аптекаря, она, в сущности, поднялась еще на одну общественную ступеньку, на
известный уровень, как целых восемнадцать лет гласила молва, и ей уже не
нравилось, чтобы ее, как дочь Леона, звали просто Алиной. Однако теперь, с
уходом Луи, она теряла и общественное положение. Но хватит расстраиваться!
Надо воспользоваться отсутствием отца и вернуться к цели этой поездки.
- Мама, - с трудом призналась Алина, - у меня большие неприятности.
После развода нам предстоит еще и раздел имущества.
- Что?! - мадам Ребюсто всплеснула руками. - У него не хватило
благородства оставить все тебе?
- Он сказал, что с меня хватит и половины, и то это чересчур много, раз
я ничего не принесла в приданое и ничего не заработала.
Поток слез. Сила Алины всегда была в умении рыдать по заказу и всех
этим обезоруживать. Но чем могли сейчас помочь эти слезы, капавшие в песок?
- Жаль будет расставаться с мебелью, - продолжала Алина, и подбородок у
нее затрясся. - А что касается продажи дома, то это уже просто катастрофа.
Добрая четверть уйдет на нотариуса, налоги, оплату агента по недвижимому
имуществу. Аванс, который придется вернуть банку "Земельный кредит", съест
еще одну четверть! И если разделить остаток пополам, то у меня не хватит на
покупку даже самой крохотной квартирки. Мы очутимся буквально на улице...
- И ты не решилась попросить помощи у отца? Ждешь, пока я сама это
сделаю? - вяло пролепетала мадам Ребюсто.
Алина рукой вытерла слезы. Растерянность матери показывала, сколь она
беспомощна. Молча смотрела Алина на реку. Если любая ветка - подмога для
утопающего, то ведь нужно, чтобы она еще выдержала тяжесть его тела. Мадам
Ребюсто забилась поглубже в кресло.
- Не строй себе иллюзий, - сказала она. - Дом придется продавать. Ведь
ты у нас не одна - вас трое. Даже если бы ты была единственной, и то разве
отец смог бы сразу выплатить твоему мужу причитающуюся ему долю да еще
платить ежегодные взносы в "Земельный кредит"? Ведь ему уже шестьдесят пять.
Будь он чиновником, давно бы вышел на пенсию. Но ему никак нельзя бросить
работу: домик, в котором мы живем, принадлежит маркизу, и в таком случае мы
бы с нашими жалкими сбережениями тоже остались без жилья. Не буду ничего ему
говорить. Зачем терзать его, когда сделать он ничего не может.
- Тем хуже для меня! Придется снимать квартиру, - процедила сквозь зубы
Алина.
У нее был дом, собственный дом. Ее дом. А вот родителям всегда
приходилось жить в хозяйском, сестра Жинетта снимала небольшую трехкомнатную
квартиру в Кретее, сестра Анетта оплачивала одну меблированную комнатенку.
Алина была превосходно устроена, ей завидовали, в семье считали самой
удачливой, но этот Луи, опять же этот Луи, лишил ее всего. Какой негодяй!
Кто отбирает то, что дал сам, наносит сильнейший удар - лучше бы он вообще
ничего не давал.