"Эрве Базен. Встань и иди" - читать интересную книгу автора

увидела, как он притронулся к цепи "кофейной мельницы", смазанной липким
маслом, и стал с наслаждением сосать палец. Это была его первая глупость.
Проездом мы нанесли визит вежливости мадемуазель Кальен. (Я и
вежливость! Если я неверующая, то потому, что восстаю против божьей
милости, которая приписывает инициативу добрых дел себе, а вам оставляет
только инициативу дурных. Я не могла позабыть, что опыт с Клодом поставила
мадемуазель Кальен.) С присущим нам изяществом мы гуляли теперь по скверу
Анри-Франсуа. Какой-то нищий, устроившийся на скамейке, чтобы допить вино
из бутылки и выскрести консервную банку, насмешливо поглядывал в нашу
сторону. Я храбрилась, напевая глупую песенку, некоторым образом
подходившую к данным обстоятельствам:

Тот, кто хром, бредет в аллеях парка.
Ковыляет, поднимая прах...
Хром сверкает на машинах ярко,
Хром скрипит у многих на ногах.

С нами также был этюдник. Миландр трудился. Миландр писал Марну.
Марну и меня - с ума сойти, сколько тюбиков извел он на нас. Я уже видела
его зимнюю Марну, похожую на огромную лужу мучного клея; его весеннюю
Марну - ни дать ни взять суп из протертого горошка. В настоящий момент он
вырисовывал желе из айвы при помощи большого количества жженой сиены и
пуццолановой красной. Сопя, кусая губы, высовывая язык, он наносил по
покрытой корой красок палитре все новые кривые штрихи, толстые, как следы
червей на сырой земле. Он ликующе растирал и накладывал на свое полотно
краску.
- Получается, получается! - заверял он, когда я, возвращаясь после
очередного круга по саду, склонялась над его шедевром.
Я тоже трудилась. С таким же подъемом. Я тащила на буксире мальчонку,
старательно удерживая наше общее равновесие, и при этом пыталась
вдохновиться, разжечь свое воображение. Такое высиживание колумбова яйца,
как я это называю, всегда приводит к какому-нибудь потрясающему
результату. Именно Колумб, Кристофор Колумб, мореплаватель, наводил меня
на размышления. Разве этот сеньор не отправился в Америку от имени
католических величеств и ради будущей славы протестантов Соединенных
Штатов, полагая, что плывет в Индию? Он туда отправился - и это главное.
Он ошибался с таким упорством, что в конце концов совершил одно из
величайших географических открытий всех времен. Вот ободряющий итог. Когда
идешь - не обманываешься, самое худшее - можешь сбиться с пути.
Отправившись в путь, я ковыляла и ковыляла, не замечая, что отпустила
Клода, впрочем, довольного этим обстоятельством. Воспользовавшись
свободой, он дополз до Люка, тоже не замечавшего ничего вокруг, и, схватив
тюбик цинковых белил, выдавил их содержимое хорошенькими колбасками себе
на штаны. А я шла вперед, не подозревая об этом ужасном происшествии, шла
под развесистыми акациями, размышляя и разрабатывая план действий.
Ну-ка, подсчитаем наши тревоги. Во-первых, мои руки. Они становятся
такими же расслабленными, как и ноги. Тайком схожу к врачу на
консультацию. А пока под первым попавшимся предлогом (например, сломав
палку) я могу вернуться к костылям. В конце концов такой способ
передвижения большими вялыми скачками, такое качающееся распятие бросается