"Эрве Базен. Встань и иди" - читать интересную книгу автора

чувствовала себя разрезанной на две части и жила лишь половиной своего
тела, ничего не зная о второй, отвратительно и скверно пахнувшей.
Вооружившись губками и коробочками с тальком, сиделки брезгливо склонялись
над нею. Снова стать такой... нет, нет!
Но доктор уже ушел, его шаги на лестнице становились все тише.
Матильда сменила пластинку:
- Ну и медведь! Не волнуйся, деточка, вот увидишь, не пройдет и
недели, как ты выздоровеешь.
Я снова открываю глаза. Матильда старается прочесть рецепт, держа его
в вытянутой руке, так как становится дальнозоркой. Я перебираю пальцами по
простыне. Восемь и четыре - будет двенадцать. Встреча состоится
четырнадцатого. Клод придет двадцатого. Все хорошо.

7

Хотя мое правое плечо без всяких видимых причин начало распухать,
восьмого я уже поднялась с постели. А еще через день я впервые вышла на
улицу, поддерживаемая ворчащей Матильдой с одной стороны и сияющим
Миландром - с другой. Одиннадцатого я снова уселась на табурет перед
пишущей машинкой. Матильда не могла мне помешать: она заразилась от меня
гриппом и, лежа в кровати, тщетно пыталась протестовать.
Впрочем, я не могла считаться с мнением моей тети потому, что меня
ждали неотложные дела. В это самое утро пришло письмо от некоего Андре
Кармели, бывшего ученика лицея Жан-Жака Руссо. В списке приглашенных он не
числился, и Миландр его совершенно не помнил. По-видимому, его известил
кто-нибудь из других соучеников, с которыми он поддерживал знакомство. Так
или иначе, его письмо было весьма деловым. Он указывал на то
обстоятельство, что встреча, проходящая в таком кафе, где нет банкетного
зала, сопряжена со множеством неудобств; что по воскресеньям терраса
переполнена посетителями, что говорить будет невозможно, вероятно, даже
трудно будет узнать друг друга в толпе. Он предлагал собраться в задней
комнате его книжного магазина на бульваре Сен-Жермен, где мы сможем удобно
расположиться и спокойно поговорить. "Двое товарищей, - добавлял он, не
указывая имен, - дали свое согласие". Эта инициатива, неожиданно
проявленная другим, на несколько минут сильно меня обеспокоила. Но в
конечном счете они правы - я не обладала никакими полномочиями, чтобы
решить иначе: это была их встреча, а не моя. Кроме того, хотя я
интересовалась ею, еще не зная толком почему, но я вовсе не задумывалась
над ее последствиями - в тот момент главной моей заботой было "осаждать"
тетю, чтобы она согласилась принять Клода. Я послала Люка на бульвар
Сен-Жермен в разведку. Отправившись без особого воодушевления, он вернулся
в полном восторге. В магазине и примыкающей к нему комнате Кармели
развесил картины. Люк, работы которого отвергали все картинные галереи,
уже заговорил о выставке. За два часа он стал самым фанатичным сторонником
"сближения бывших соучеников". Разумеется, и самым своекорыстным, но кто
этим не грешит? И многого ли добьешься от людей, которые относятся к делу
по-другому? Разве и я не преследовала свою цель, пусть сама еще не понимая
какую? Ручейки, слившись воедино, заставляют работать большие мельницы. Я
предоставила Филину петь его новую песню и самому составить оповещение,
уточняющее место встречи.