"Эрве Базен. Встань и иди" - читать интересную книгу авторасамой скользить по паркету коридора, на котором мои палки с резиновыми
наконечниками оставляли мокрые кружки. Я открыла дверь без стука и бросила в комнату краткое "привет" - одно на всех присутствующих. Мадемуазель Кальен, как всегда в шляпке, сидела за своим письменным столом, погруженная в размышление, и ковыряла в ухе указательным пальцем. За спиной у нее стояла ее сослуживица, уполномоченная по району Кретей - мадам Дюга, маленькая женщина с рыжими волосами, которые горели пожаром на ее плечах. - Как удачно! Вот и она сама. По-видимому, разговор шел обо мне. Какой? Я предусмотрительно явилась без своих подпорок, оставив их за дверью. Держа в одной руке пакет (выполненная работа), второй я оперлась на перегородку и скользнула к письменному столу. Мадам Дюга, полагая, что совершает доброе дело, хотела было пододвинуть мне стул. Но мадемуазель Кальен, более деликатная - или лучше осведомленная, - удержала ее руку. И в самом деле, внимание такого рода мне удовольствия не доставляет. - Сегодня народу не слишком много, - заметила я. - Да, - согласилась мадемуазель Кальен. - Но одна неразрешимая проблема отнимает больше времени, чем двадцать обычных дел. Здравствуйте, Констанция. О-о! Какая у вас горячая рука! - Вот ваши карточки. Я привела их в порядок. Это оказалось делом немудреным. - Быть может, сегодня у меня найдется для вас что-нибудь поинтереснее. Она повторяла мне это уже и прежде - раз двадцать. Но сейчас обе женщины странно переглянулись. Их молчание было многозначительным. Я нервно перелистывала, - на плотной розовой обложке стояло только выведенное красным карандашом имя - Аланек Клод. Розовая обложка - ребенок. Красный карандаш - больной. - В конце концов. Мари, ну что мы можем поделать? - пробормотала мадам Дюга, вертя вокруг пальца обручальное кольцо. - Ничего. Создавалось впечатление, что и вопрос и ответ были подготовлены заранее. Мари Кальен отодвинула папку. Я боком присела на краешек письменного стола и постучала пальцем по обложке. - Можно узнать, о чем речь? - О пятилетнем ребенке, страдающем болезнью Литтла. Литтл... Это мне ничего не говорило. Мадемуазель Кальен встала из-за стола. - В самом деле, Женевьева, мы не можем так долго держать в приемной мальчика и ею мать. Придется сказать им, как обстоит дело, и отослать домой. Спектакль разыгрывался без запинки. Секунды три спустя из-за кулис вышли главные актеры. Первой появилась мать. В шляпе колоколом, из-под которой выбивался наружу редкий пар волос, ее голова, круглая, как у всех бретонок, напоминала суповую миску. На ней был уродливый зеленоватый жакет, надетый поверх блузки из черного сатина в мелких сиреневых цветочках, который так обожают деревенские женщины. По настойчивости ее взгляда и улыбки я сразу поняла, чего она от меня ждет. Мои брови протестующе сдвинулись - не люблю, когда мне навязывают готовое решение. |
|
|