"Эрве Базен. Ради сына" - читать интересную книгу автора

- Первый раз она опаздывает. Она все еще на маминой стороне.
Наступило молчание. Мишель с раздражением проговорил:
- Она... она... Мог бы сказать - Лора.
Он был прав. Но поправить Бруно должен был я.

Впрочем, я нахожу, что слишком уж часто Мишель оказывается правым в
столкновениях с Бруно. Конечно, Мишель наша гордость. Наше утешение. В лицее
Карла Великого его называют "Астен-ас" в отличие от младшего Астена,
Астена-лентяя. Его щедро одарила природа, она дала ему память робота,
аналитический ум, собранность, силу воли, редкую работоспособность и
полнейшую, абсолютную уверенность в себе. Помимо того, что он блестяще
учится и у него, по словам бабушки, "чеканный профиль и фигура
Михаила-архангела, его святого покровителя", Мишель имеет спортивный
юношеский разряд, он превосходно бегает, прыгает, плавает, толкает ядро. Но
сколько я знал таких подававших надежды учеников, из которых получились
всего-навсего заурядные учителя. И сколько юношей с блестящими спортивными
данными кончали грузчиками. Однако за Мишеля я спокоен: он сделан совсем из
другого теста, чем я, он не станет усложнять себе жизнь. Он далеко пойдет со
своим хладнокровием и заносчивостью, со своим прилежанием и умением
организовать и работу и отдых.
И все-таки он раздражает меня, и довольно часто, я должен в этом
признаться. При всех его блестящих задатках скромностью он отнюдь не
отличается. Я далеко не уверен, что он относится ко мне с должным уважением.
Когда я смотрю, как он небрежно листает книги, полученные мной в награду в
школьные годы, я догадываюсь, о чем он думает, глядя на их пожелтевшие
страницы. Иногда он говорит словно про себя: "Черт возьми, почему ты застрял
в своем лицее?" В такие минуты я напоминаю себе надломленную колонну на
могиле юной девы. Но, поскольку Мишель дисциплинирован, он почтительно
советуется со мной, так же как выпускник Сен-Сира накануне производства в
чин младшего лейтенанта все еще обращается за разрешением к сержанту,
который пока что остается его начальником. Мой совет - лишь формальное
утверждение того, что он уже решил сам. "Как ты считаешь, если вторым языком
я возьму испанский?" - спрашивал он меня в восьмом классе тоном человека,
уже принявшего решение. Да и разве можно было не согласиться с его планами?
Ведь они всегда отличались серьезностью, и стремления его были достойны
похвал.
- У этого мальчика лишь один недостаток, - часто говорила мне его
бабушка, - он ни разу не дал вам повода ответить "нет".
Вдова военного, которому удалось дослужиться только до чина майора,
была полна восхищения старшим внуком; он уже виделся ей выпускником
Политехнической школы, а значит - будущим генералом. Лора тоже восхищалась
им. И Луиза тоже. И даже Бруно, который считал, что его брат "чертовски
силен". Но в моем восхищении сыном был некий особый оттенок. Как бы это
объяснить? Мишель самый удачный ребенок мосье Астена. Сын, с которым его все
поздравляют, а он гордо выпячивает грудь, и даже кадык у него выступает
сильнее. О таком сыне можно только мечтать и гордиться, что в его жилах
течет твоя кровь. Он оправдывает существование мосье Астена в глазах соседей
и коллег. Он вселяет в него надежду. Он льстит его тщеславию.
Но, к сожалению, то, что льстит тщеславию, не всегда вызывает чувство
гордости. Мишелю не хватает душевной красоты, которая так привлекает к себе