"Эрве Базен. И огонь пожирает огонь" - читать интересную книгу автора

только эху связать их..."? Однако главный вопрос так и не был задан. И вот
он прозвучал:
- Но все-таки почему именно вы, Мария? Ведь в партии достаточно
девушек.
- О-о, старая история! - отвечает Мария. - Монтекки иногда избирают
Капулетти.

* * *

Мануэль был ошеломлен: одной фразой Мария все поставила на место. Ему
бы обернуться и поблагодарить ее хотя бы взглядом. Но вместо этого он
вжимается в крышу и слушает, как на улице хлопают дверцы машины.
- Мария! - шепчет он. - Мария, мне это совсем не нравится.
- Что? - сразу насторожившись, спрашивает она.
- Прямо против дома остановилась машина. Внешне она ничем не отличается
от других, но на ней - радиоантенна, и я достаточно хорошо знаю одного из
троих, сидящих в ней...
Слышатся голоса. Как всегда, торопливо хлопая крыльями, удирают
воробьи.
- Да это Прелато, собственной персоной, - продолжает Мануэль. - Прелато
по прозвищу Серый Гном, комиссар этого участка; большую глупость мы сделали,
что вовремя не убрали его. Он оглядывает дом. Посмотрите сами.
Он отодвигается, и Мария занимает его место. На тротуаре стоят трое
мужчин. Самое тревожное, конечно, то, что часовые, один за другим, отдают им
честь. Присутствие комиссара выдает лишь копна волос с проседью на уровне
плеч его приспешников - двух здоровенных, почтительно внимающих ему
молодцов, которые тоже наполовину скрыты машиной. Проходит долгая минута;
над неподвижно стоящим комиссаром вьется дымок сигареты.
- Все ясно, - говорит Мария. - Они не хотят просто вламываться в дом
дипломата и потом иметь неприятности. Поэтому они ждут Фиделию, чтобы она им
открыла.
Воздух густеет от тишины, нарушаемой лишь назойливым жужжанием мухи,
бьющейся в паутине. Мария сидит неподвижно; распущенные волосы падают на
пеньюар - если эти скоты оправдают свою репутацию, они-то уж наверняка
сорвут с нее пояс. Впервые в жизни Мануэль чувствует свои зубы так, как
чувствуешь пальцы, и удивляется возникшему у него неодолимому желанию
кусаться, которое никак не вяжется с нежными интонациями, звучащими в
голосе. Но разве он говорит? Он вовсе в этом не уверен. Он будто не слышит
собственных слов: "Простите меня, Мария, за то, о чем я только что думал, за
тот кошмар, в который я вас вовлек. Я вам так благодарен, Мария, - за вашу
помощь, за спокойствие, за ту жизнь, какую мы должны были бы прожить вместе.
И я благодарю вас за то, что на мгновение вы разделили со мной мою".
Просто молитва, пламенная мольба, захлестнутая волнением. Случай
неподвластен логике; сначала он все устраивает как нельзя лучше, потом сам
же все злобно разрушает. Волны рыжих волос всколыхнулись - Мария
откидывается назад, приоткрыв зеленые глаза и чуть запрокинув лицо, которому
сегодня вечером, возможно, грозит небытие. Что это - попытка собрать все
мужество или покорность судьбе? Недопонимание или забота о достоинстве? Веки
опускаются, губы секунду шевелятся беззвучно. Потом, улыбнувшись, она
спокойно говорит: