"П.П.Бажов. Собрание сочинений в трех томах. Том Второй." - читать интересную книгу автора

Тайность с лаком он, конечно, не хуже других мастеров знал.
Вот к этому Артюхе Сергачу и стал немецкий Двоефедя подъезжать с
разговорами, а тот, можно сказать, сам навстречу идет. Не хуже немца на
пустом месте разводы разводит.
Кто настояще понимал Артюху, те переговариваются:
- Мужик с выдумкой - покажет он короткопалому коку с сокой.
А мастера, кои тайность с лаком знали, забеспокоились, грозятся:
- Гляди, Артемий! Выболтаешь - худо будет. Сергач на это и
говорит по-хорошему:
- Что вы, старики. Неуж у меня совесть подымется свое родное
немцу продать. Другой, поди-ко, интерес имею. Того немца обманно
тележным лаком спровадили, а этого мне охота в таком виде домой пустить,
чтоб в башке угар, а в кошельке хрусталь. Тогда, небось, другим
неповадно будет своим нюхтилом в наши дела соваться.
Мастера все-таки свое твердят:
- Дело твое, а в случае - не пощадим!
- Какая, - отвечает, - может быть пощада за такие дела! Только
будьте в надежде - не прошибусь. И о деньгах не беспокойтесь. Сколь
выжму из немца, на всех разделю, потому лак не мой, а наш тагильский да
невьянский.
Мастера недолюбливали Артюху за старое, а все ж таки знали, - в
словах он не верткий: что скажет, то и сделает. Поверили маленько, ушли,
а Сергач после этого разговору в открытую по кабакам с немцем пошел да
еще сам стал о хрустальном лаке заговаривать.
Немец, понятно, рад-радехонек, словами Артюху всяко
подталкивает. Ну, ясное дело, договорились.
- Хошь - продам?
И сразу цену сказал. С большим, конечно, запросом. Немец сперва
хитрил: дескать, раденья к такому делу не имею. Мало погодя рядиться
стал. Столковались за сколько-то там тысяч, только немец уговаривается:
- За одну словесность ни копейки не дам. Сперва ты мне все
покажи: как варят, как им железо кроют. Когда все своими глазами увижу
да своей рукой опробую, тогда получай сполна.
Артюха на это смеется.
- Наша, - говорит, - земля таких дураков не рожает, чтоб сперва
тайность открыть, а лотом расчет выхаживать. Тут, - говорит, - заведено
наоборот: сперва деньги на кон, потом показ будет.
Немец, понятно, жмется, - боится деньги просадить.
- Не согласен, - говорит, - на это.
Тогда Артюха вроде как на уступку пошел.
- Коли, - говорит, - ты такой боязливый, вот мое последнее
слово. Тысячу рублей задаток отдаешь сейчас, остальные деньги надежному
заручнику. Ежели я что сделаю неправильно - получай эти деньги обратно,
ежели у тебя понятия либо духу не хватит - мои деньги.
Этот разговор о заручнике пришелся по нраву немцу, он и давай
перебирать своих знакомцев. Этого, дескать, можно бы либо вон того.
Хорошие люди, самостоятельные. И все, понятно, торгашей выставляет.
Послушал Артюха и отрезал прямиком:
- Не труди-ко язык! Таких мне и близко не надо. Заручником
ставлю дедушку Мирона Саватеича из литейной. Он хоть старой веры, а