"Чарльз Биркин. Око за око (Сб. "Око за око")" - читать интересную книгу автора

и какие-то странные, искривленные зонды.
- Эй, ты, будь ты проклят, ты не сделаешь этого со мной. Я заявлю в
полицию. - Ярроу был в ужасе.
- Не думаю, что вы сумеете это сделать, приятель. Я вовсе не
собираюсь вас убивать. А вот если вы пойдете в полицию, они, без,
сомнения, вас повесят.
- Но говорю вам, я не виноват. Клянусь, я не делал этого.
Питере не обратил внимания на эти слова. И снова Ярроу почувствовал у
рта тампон, вызывающий тошноту.
В последующие часы Ярроу чувствовал себя так, как будто попала ад.
Полностью не приходя в сознание, но окончательно и не потеряв его, он
ощущал, что все тело раздирает ослепляющая боль. Время от времени он
погружался в обморочное состояние, но приходя в себя испытывал еще большие
мучения. Он потерял ощущение времени, и мир стал для него сосредоточением
непрекращающейся пытки; нервы его молили о передышке, а мозг кричал, что
больше не выдержит. Иногда он забывался, и это были моменты истинного
блаженства для Ярроу, но за ними всегда следовали приступы нечеловеческой
боли, по силе превосходящие предыдущие.
Доктор Питере работал ,как одержимый. В ход было пущено все его
громадное знание человеческого тела. Никому, кроме Смита, не позволялось
входить в лабораторию. Слугам было сказано, что доктор занят жизненно
важными экспериментами, и было ведено ни по каким причинам его не
беспокоить. В последующие месяцы доктор Питере много времени проводил в
операционной'. Она была отделена от основного здания и соединялась с ним
лишь закрытым коридором, что обеспечило доктору полную секретность того,
чем он занимался. Некоторое время спустя даже дворецкому было запрещено
входить в комнату. - Он лишь регулярно носил своему хозяину подносы с едой
и оставлял их у двери.
Ярроу исчез в июне, а сейчас уже январь держал Лондон в своих
холодных объятиях.
Однажды Смит шел по коридору, чтобы забрать поднос после завтрака.
Дверь в лабораторию была на несколько дюймов приоткрыта и Смит услышал
щелканье кнута, гулко звучавшее среди голых стен. Он увидел, что Питере
склонился над какой-то фигурой, припавшей к полу. Существо было приковано
цепью к скобе, вбитой в стену. Оно рычало и вертелось на месте, всячески
пытаясь увернуться от кожаной плети, безжалостно стегавшей его. Смит не
верил своим глазам. Кем могла быть эта жалкая пародия на человека, этот
уродец, пресмыкающийся у ног доктора Питерса? Ладони его были стянуты
ремнями, ноги - согнуты. Его передние конечности были неестественной
обезьяноподобной длины и свисали, как плети. У существа было по-старчески
сморщенное, испуганное лицо, но в его слезящихся глазах было что-то хитрое
и даже коварное. Существо вызывало одновременно и ужас, и жалость.
Исчезновение Ярроу всеми было воспринято однозначно: побег убийцы.
Ведь никто из прислуги, вместе с которой он работал, не верил в то, что он
не виновен; и до этого в "кухне" никто практически не сомневался, что
Ярроу сбежит при первой же возможности.
Джимми и Наоми Клинтон сидели в своей машине (длинной низкой
"инвикте") и нетерпеливо ждали. Они опаздывали на обед. Пробка на
Тоттенхэм Корт-роуд могла привести в отчаяние кого угодно. Наоми глазела
на прохожих.