"Энтони Бивор. В интересах государства (Английский политический детектив) " - читать интересную книгу автора

- Кончайте с ним. - В его голосе прозвучала усталость. - И в следующий
раз делайте то, что вам приказано. Это же было лишь предупреждение. А вы,
кретины, только потеряли зря время. Ваше счастье, что он не имеет никакого
значения.


2

Колокола умолкли, и в церкви стало неестественно тихо. Отчего это в
протестантской церкви колокола всегда звучат так зловеще, подумал Сэм
Шерман. Он невольно скользнул взглядом по мраморным барельефам и
мемориальным доскам, вделанным в левую стену. На самой большой из них были
выбиты имена жителей селения, погибших в первую мировую войну. Большинство,
как он заметил, служили в полку своего графства. Как это типично для
англичан, подумал он: вместе расти и вместе умереть вдали от родины.
Тут внимание его снова переключилось на алтарь; прихожане затихли в
ожидании, пока священник справится со своими бумажками и молитвенником.
Внезапно по крыше забарабанил дождь, и люди инстинктивно подняли глаза
кверху, хотя и не на что было смотреть. Капризы погоды так же
непредсказуемы, подумал Шерман, как выигрыш в рулетку. А ведь еще в
понедельник, когда он прибыл в Лондон, у многих машинисточек, стоявших в
очереди за сандвичами, были покрасневшие от загара плечи и лица после первых
жарких выходных дней.
Священник сделал шаг вперед и обвел глазами собравшихся, отмечая про
себя тех, кто не принадлежал к его приходу, потом напомнил своей пастве, по
какому случаю они собрались. А собрались они затем, сказал он, чтобы почтить
память замечательной женщины, которую многие из сидящих в церкви знают как
нянюшку Харден. И начнут они с гимна "Вперед, Христовы воины" - ее любимого
гимна, добавил он многозначительно. Шерман не имел ни малейшего
представления о том, как выглядел этот образец чопорного английского
воспитания, вообще никогда о ней не слышал - только вот сейчас узнал, что
она, оказывается, любила воинственные гимны. Органист взял вступительный
аккорд, и прихожане покорно поднялись с мест. Запели нестройно, пока не
вступил и не повел всех за собой голос священника. Шерман лишь беззвучно
вторил поющим: он знал, что своим хриплым старческим пением всегда
привлекает внимание в церкви.
Орган смолк; прихожане еще стояли, не решаясь сесть; в эту минуту по
каменным плитам пола застучали шаги, и мужчина лет сорока с небольшим
пересек пространство, отделявшее передний ряд скамей от аналоя. Цвет лица у
Алекса Гамильтона был нездоровый, под глазами от усталости залегли тени.
Наметившийся второй подбородок и крепкая шея свидетельствовали об излишках
веса, но сшитый у дорогого портного костюм скрывал образовавшийся животик. В
одежде - за исключением костюма - Алекс Гамильтон, видимо, отбросил
консервативные привычки своего класса, - откуда бы иначе взяться этим
дорогим французским и итальянским аксессуарам. Неудивительно, что здесь,
среди этой высокородной бедности, он выглядит столь неуместно, подумал
Шерман. Все это напоминало сцену из романа Агаты Кристи, когда перед
читателем впервые предстают dramatis personae*, хотя, конечно, усмехнулся
про себя Шерман, в данном случае смерть нянюшки Харден была вызвана вполне
естественными причинами.