"Юнас Бенгтсон. Письма Амины " - читать интересную книгу автора

лежат письма. Я оглядываюсь на место, где провел последние четыре года, и
выхожу с чемоданом в руке. Мы идем к выходу, еще один длинный салатовый
коридор. Пара знакомых лиц выглядывает из дверей, я прощаюсь на ходу. Одному
отдаю банку с остатками табака, другому - почти полный пакет леденцов. Ляйфу
достаются три мои последние одноразовые зажигалки, все равно он их вечно
таскает.
Микаель вынимает ключи и отпирает входную дверь. Петерсон
откашливается, подает мне руку:
- Ты знаешь, здесь тебе всегда рады...
Микаель обнимает меня:
- Не забывай нас, ладно?
И я ухожу. Качу за собой чемодан. Колесики крутятся из последних сил.
От больницы до автобусной остановки недалеко. Шел дождь, плитки тротуара
мокрые. Вскоре подходит автобус.


2

Немногим более четырех лет назад я ехал в таком же автобусе, но в
противоположном направлении. Другие пассажиры разглядывали меня, все
понимали, что я еду в больницу. Я сидел, уставившись в спинку сиденья перед
собой, поглощенный какой-то царапиной на обивке, и спиной чувствовал их
взгляды. Даже дети меня вычислили. И, отсчитывая деньги на билет, стоя со
своими копейками и потея, я видел, что шофер знает, куда я еду. "Еще один
псих, - думал он, - надеюсь, он ничего не натворит в моем автобусе". В
больнице этот автобус называют говновозкой. Не слишком-то красиво. Но это
единственный автобус, идущий из города в больницу, и почти все в больнице
когда-то в нем сидели и были на тот момент, что называется, в говне.
От Копенгагена до больницы недалеко, сорок пять минут, меньше часа. Но
это самое долгое путешествие в жизни, которое только можно себе представить.

Я заболел в автобусе.
Тогда я еще не знал, что болен, думал, просто заскучал. Мне было
восемнадцать, я ходил в гимназию в Гладсаксе, за городом. Было утро, я ехал
на занятия. Сидел в хвосте автобуса, шел дождь, я смотрел сквозь запотевшие
стекла; смотрел, удастся ли шоферу, проезжая по лужам, обрызгать пешеходов.
Думал об уроках, которые не сделал. Тут мы доехали до остановки, где была
гимназия, и народ вышел. Мне не хотелось вставать, тело еще не проснулось. Я
слишком долго колебался, двери закрылись, и автобус поехал дальше. "Просто
идиотизм какой-то, - подумал я. - Надо проснуться. Если выйти на следующей
остановке и вернуться, я успеваю". Но я не вышел, толком не знаю почему.
Может, просто не хотел, да, наверное, это и не важно. Тогда я решил сойти на
следующей остановке, покурить и сказать, что был у стоматолога. Однако в
этот день я так и не попал в школу. Я смотрел, как остановки проплывают
мимо, и все больше впадал в безразличие. Мы доехали до конечной, я остался в
автобусе один. Шофер спросил, не выхожу ли я. Я сказал "нет" и поехал в
город.

Я гулял, ходил по магазинам, поел в "Макдональдсе", посидел на лавочке,
поглядел на проходящих мимо людей. Купил в булочной пару булок с изюмом,