"Александр Альфредович Бек. Талант (Жизнь Бережкова) (Роман) " - читать интересную книгу автора

восприняли ее, эту страницу, как своего рода "памятку беседчика".
"Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с
рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером,
видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее
взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали
Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он
хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он
рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами".
Конечно, со временем у нас выработались и свои профессиональные
приемы. В основе их лежал горячий интерес к человеку, который открывал нам
свою душу. Без такого взволнованного интереса "беседчик" ничего бы не
достиг, не мог бы работать для горьковского кабинета.
Пусть извинит меня читатель, но я еще продолжу выписку из "Войны и
мира":
"Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни
слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагивания мускула лица, ни
жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в
свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера".
Конечно, здесь выражен, раскрыт секрет нашего дела. Это было наше "в
людях", - с нами, жадно читая записи, которые мы приносили, как бы ходил
на склоне своих дней по людям и Горький.
Так вот, исполняя свою службу в "кабинете мемуаров", я однажды пришел
к Алексею Николаевичу Бережкову, конструктору авиационных моторов,
известному в то время лишь сравнительно узкому кругу работников
авиапромышленности.
С первой же встречи, послушав с полчаса его рассказ и еще, конечно,
вовсе не проникнув в его характер, в его душу, я уже был уверен, определил
это чутьем "беседчика": передо мной своеобразный, очень одаренный человек.
И замечательный рассказчик.
Я стал приходить к нему; принялся, как золотоискатель, добывать для
нашей сокровищницы-кабинета запись еще одной жизни.


3

Мы сошли во двор. В сарае стоял чистенький мотоциклет, старый
бережковский служака, о котором, пока мы спускались по лестнице, я узнал
множество необычайных подробностей.
Надев перчатки, Бережков быстро и ловко заправил машину маслом и
бензином. Завинчивая пробку, он говорил:
- На этой мотоциклетке я установил рекорд, которого никто не мог
побить.
- Какой?
- Я проехал, не держась рукой за руль, с пассажиром на багажнике, по
одному трамвайному рельсу от Большого театра до Зубовской площади, ни разу
не сойдя с рельса.
- Не держась за руль?
- Да.
- Не может быть!
- Опять не верите? Хотите, повторю?