"Рексана Бекнел. Украденная любовь " - читать интересную книгу автора

В следующую минуту к ним подошел отец Элизы, ведя за собой Майкла.
- Вот ты где, дочка! А мы с Майклом...
- О, Майкл! Вы-то мне и нужны, - перебила Элиза, лихорадочно пытаясь
что-нибудь придумать - что угодно, лишь бы отослать его подальше отсюда. Он
всегда был так любезен с ней, он не сможет ей отказать. - Обри у нас
сегодня не в духе. Я подумала - может быть, Тэтти развлечет его, - сочиняла
она с вдохновением отчаяния. - Вы не могли бы ее поискать?
- Но, Элиза... - начал отец.
- Нет, нет! Я с радостью поищу Тэтти для Элизы. И для Обри. - Майкл
отвесил короткий, но галантный поклон, награждая Элизу ослепительной
улыбкой. - Где она может быть, как вы думаете?
Элиза сделала вид, что размышляет; На самом деле она старалась
справиться с паникой, охватывавшей ее всякий раз, когда Майкл пробовал на
ней свои чары.
- Скорее всего в маленькой гостиной, - сказала она наконец.
"Откровенная ложь, но продиктованная всего лишь чувством самосохранения", -
успокаивала она себя, когда Майкл отправился выполнять поручение. На самом
деле старая кошка Элизы наверняка спала на кухне, в узкой щели между ящиком
для угля и плитой, и найти ее там, если не знаешь, где искать, было
практически невозможно.
Обри продолжал сидеть мрачнее тучи, и Элиза решила как-то развлечь
его.
- Тебе понравится моя кошка, - сказала она, лучезарно улыбаясь.
- Ненавижу кошек, - отрезал Обри.
- Я тоже, - проворчал Джеральд Фороугуд, наградив дочь гневным
взглядом. - Особенно когда их используют как предлог...
- А какие животные тебе нравятся? - спросила Элиза, игнорируя
замечание отца.
- Он всегда любил собак. И лошадей, - ответила за сына Джудит.
- Кошки бывают очень забавны, - упрямо продолжала Элиза, пытаясь во
что бы то ни стало разговорить мальчика. - Особенно котята - они такие
смешные. Все время кувыркаются, играют, проказничают.
- Мы предлагали ему завести болонку. - Джудит протянула руку, чтобы
убрать прядь волос, упавшую на лоб Обри, но тот резко отвернулся, и мать,
помедлив, снова опустила руку на колени.
Своего маленького кузена Элиза не видела почти четыре месяца - с тех
самых пор, как с ним случилось несчастье, хотя Констанция Фороугуд
регулярно сообщала ей, как у него идут дела. И вот теперь, глядя на этого
угрюмого; несчастного, прикованного к инвалидному креслу ребенка,
вынужденного к тому же находиться в обществе, где он чувствовал себя чужим,
она подумала, что прекрасно его понимает. Ее собственная болезнь не так
бросалась в глаза; по крайней мере, Элиза могла в любой момент встать и
пойти куда ей вздумается, хотя она и ощущала свою оторванность от обычных
людей, от нормальной повседневной жизни ничуть не меньше, чем он. Как жаль,
подумала Элиза, что нет на земле такого места, где больные и калеки могли
бы собираться вместе, где болезнь или увечье не казались бы чем-то
необычным и не превращали их в парий.
И тут ей в голову пришла совершенно фантастическая идея. Элиза так и
не могла потом сказать, откуда она взялась. Возможно, она вспомнила статью
в "Таймс" (отец приносил ей эту газету каждый вечер), а может быть,