"Фрэнсис Бэкон. Великое восстановление наук. Разделение наук" - читать интересную книгу автора

опять-таки не прямо, а исподволь, прибегая к разного рода уловкам и
околичностям. И даже в чисто естественных процессах (хотя, пожалуй, это
может показаться и удивительным) легче обмануть природу, чем грубо подавить
ее, и, таким образом, то, что осуществляется слишком прямо, оказывается
часто неудачным и приносящим вред самому же себе, тогда как обходный и
постепенный путь бывает и удобнее, и эффективнее. Очень удачна и остроумна
аллегория одежды Пана -- накидки, сделанной из шкуры леопарда. Ведь шкура
леопарда пятниста. Но и небо усеяно звездами, моря -- островами, земля
покрыта цветами, да и вообще почти все отдельные вещи обладают неоднородной
поверхностью, которая является своего рода "одеждой" вещи.
Говоря о занятиях Пана, трудно было найти более верную и удачную
аллегорию, чем сделав его богом охотников. Ведь любой акт природы, любое
движение, любое развитие есть не что иное, как охота. Ведь и науки, и
искусства "охотятся" за своими созданиями, человеческие замыслы преследуют
свои цели, да и все вообще создания природы стремятся либо к тому, чтобы
найти пищу, либо к тому, чтобы получить какое-то удовольствие и наслаждение,
потому что каждый идет на охоту или ради добычи, или для собственного
удовольствия, прилагая к этому все свое умение и все силы:
Львица за волком бежит свирепая; волк за козою,
А за китисом бегут цветущим блудливые козы ^.
Но Пан является также и вообще богом всех сельских жителей, ибо именно
они живут по природе в то время, как в городах и дворцах природа почти
уничтожена ростом цивилизации, так что слова поэта любви, сказанные о
римской девушке, можно применить и к природе, имея в виду одинаковый
результат влияния культуры:
Дева себя лишь наименьшая часть ^.
О Пане говорят, что он прежде всего господствует над горами, ибо именно
в горах и на возвышенных местах раскрывается природа, становясь более
доступной и открытой для созерцания и изучения. Пан, как было сказано,
второй после Меркурия вестник богов. Это поистине божественная аллегория,
потому что вслед за словом божьим сам образ Мира является провозвестником
божественного могущества и мудрости. Об этом говорит и божественный поэт:
"Небеса повествуют о славе господа, и твердь небесная указывает на творения
рук его" ^.
Пана услаждают нимфы, т. е. души, ибо души живущих -- это услада мира,
а он с полным основанием считается их повелителем, ибо каждая из них следует
за своей природой, как за вождем: в беспрерывном движении, в бесконечном
разнообразии фигур они танцуют и ведут вечные хороводы вокруг него. Один из
новейших философов очень тонко и удачно свел все способности души к движению
и указал на небрежность и поспешность некоторых из древних философов,
которые, рассматривая только память, воображение и рассудок, опрометчиво
упустили из виду способность мышления, которой принадлежит первое место
среди всех способностей души. Ведь и тот, кто помнит или просто пытается
вспомнить, -- мыслит, и кто воображает -- равно мыслит, и кто рассуждает --
тоже мыслит. Наконец, подчиняясь ли наставлениям чувств или же собственной
воле, осуществляя ли функции интеллекта или же функции аффектов и воли, душа
как бы танцует под музыку мышления, и это и есть та самая пляска нимф, о
которой говорится в мифе. Пана постоянно сопровождают сатиры и силены, т. е.
старость и молодость. Ведь всему на свете присущ и возраст веселья и
резвости, и возраст неторопливости и пьянства, и пристрастия обоих этих