"Г.С.Белимов. Загадочный Волжский " - читать интересную книгу автора

диаконах, послушниках, монахах. Согбенный, худой, жиденькая бородка, седые
пряди из-под черной островерхой скуфьи, морщины на бледном невыразительном
лице. На вид ему было пятьдесят с лишним. В руках - связка ключей.
- Отец Алексий, - представила его Валентина Александровна.
Мы подошли к малозаметной двери в левой части Успенского собора.
Бесшумно отворилась створка из дубовых брусьев, скрепленных в виде решетки.
Дохнуло прохладой, сзади померк дневной свет.
Неподалеку от входа монах показал тесную келью с зарешеченным маленьким
оконцем. Это было первое обиталище пустынников. Их мощи покоятся тут же в
трех саркофагах, обитых медью. На бронзовых почерневших таблицах надписи на
старославянском: "Иона Печерский", "Петр Печерский", "Марк"...
Дальше по подземному ходу идем со свечами. Песок под ногами скрадывает
звук шагов. Воздух прохладный, свежестью своей напоминает морской в
ненастную погоду. Отец Алексий тихим голосом поясняет, что температура плюс
5°С здесь не меняется в течение года, влажность - чуть больше семидесяти
процентов.
Трудно представить, что в этом пещерном некрополе покоятся тела более
десяти тысяч человек, - ни малейших признаков тления. Понятно, что это
происходит ввиду особого неизменного микроклимата пещеры, который
способствует естественной мумификации трупов. Тем самым, скорее всего, и
объясняется "святость" пещер. Впрочем, как говорят, это место "намоленное",
и оно тоже вполне определенным образом воздействует на людей.
С интересом присматриваюсь к окружающему. Подземелье представляет собой
довольно широкие, до полутора метров, длинные ходы со сводчатым,
двухметровой высоты потолком. Проходят они в твердом, словно камень,
материковом песчанике. Он белый, кое-где хорошо проглядываются рыжие
разводья окиси железа. Попробовал поскоблить ногтем - на пальце остались
крупицы прозрачного песка. Стало быть, грунт обрабатывается без проблем.
Ходы заканчиваются небольшими алтарями с иконостасом из разномастных
образов. Тлеют фитильки лампад, у некоторых икон горят поминальные свечи.
Тьма густеет в метре от алтаря.
В стенах подземелья различаю ниши, заложенные кирпичом с
вцементированными в них небольшими плитами. Некоторые покрыты цветной
глазурью, иные просто обожжены. Это керамиды, что служат надгробиями при
отдельных захоронениях.
Старик-монах поясняет, что более древние погребения начинаются от пола,
над ними могилы ближайших к нам веков. Всего в доступных частях пещеры
находится 105 надгробных плит. Они интересны как памятники
декоративно-прикладного искусства, а тексты на них - как правдивые
свидетельства тех или иных исторических событий, битв.
Естественно, чести отдельного погребения удостаивались лишь именитые
лица духовенства и светской знати. В неровном свете свечи я с трудом
разбираю выполненные полууставом фамилии бояр Пушкиных, князей и княгинь
Мусоргских, Голенищевых-Кутузовых, Кропоткиных...
Одна из камер открыта. В узкой нише видно потемневшее дерево гроба. От
крышки отщеплен изрядный кусок доски. "Верующие поотдирали на память о
святыне, - шепотом поясняет Валентина Александровна.
Монастырская братия и зажиточные миряне хоронились все в одном месте,
скопом, в так называемых "братских" могилах. Их две - "Старая" имеет
захоронения до 1700 года, "Новая" - по настоящее время. В них находится по