"Сергей Беляков. Ликвидатор (Части 1,2) (О Чернобыле)" - читать интересную книгу автора

вывезли многострадальные семьи атомщиков из Припяти (и в том числе семью
моего двоюродного брата Саши, электрика с ЧАЭС - его младший сын сильно
пострадал от переоблучения...), когда Киев стоял перед лицом тотальной
эвакуации, - поползли слухи, один страшнее другого. Мы работали в
учреждении, по роду деятельности связанному с ГО области и республики, и
наши под/полковники с военной кафедры знали безусловно больше, чем
фильтровалось с верхов в СМИ. С военки и просачивалось понемногу то самое,
что порождало кошмарное ощущение бессилия и обреченности. Отсутствие
информации, помноженное на существенно больший уровень знаний об опасности
радиоактивного заражения (пусть даже и в теоретическом объеме) приводило
наших коллег и студентов в Институте в состояние шока. Вот наиболее
запомнившиеся слухи и реалии тех дней.
В Киеве - повальное бегство, как во времена войны. За билет на поезд -
куда угодно, лишь бы долой из города - дают до тысячи рублей. На вокзале и в
аэропортах - кордоны солдат с собаками. Матери буквально вкидывают своих
детей в отходящие поезда, лишь бы увезти их из радиоактивного города. К
столице стягиваются войска на случай бунтов.
Создалась реальная угроза прорыва радиоактивных веществ в Днепр
(поэтому, собственно, и была полностью закрыта плотина). Необходимо
запасаться питьевой водой, в максимально допустимых размерах, поскольку со
дня на день закроют все три заборные станции города - на неизвестный срок.
Надо принимать иодид калия - на случай, если радиоактивное облако
накроет город, и радиоактивный иод начнет накапливаться в щитовидке.
8 Мая выступил Минздрав Украины Романенко. Необходимые профилактические
меры: мытье рук, ежедневная влажная уборка квартиры, протирание обуви,
закрытые форточки. Ровным счетом ничего об истинном состянии радиологической
обстановки в Киеве и республике - его доклад был тщательно причесан в
Политбюро ЦК КПУ. Между тем на рынках города народ стихийно бойкотирует
ранние овощи и фрукты, продаваемые с машин с киевскими областными номерами.
15 Мая выступил Горбачев. Гласность получает еще один, и солидный,
пинок под зад: на фоне откатанных фраз о полном контроле ситуации, о роли
Политбюро, о героизме советских людей - ни слова об истинном масштабе
катастрофы, о том, чего ждать людям от происходящего в Чернобыле.
Заканчивает МС агитикой о проблеме мировых ядерных арсеналов, хранящих
потенциал в тысячи и тысячи раз страшнее Чернобыльской аварии...
В эти дни паника как результат инормационного голода достигла апогея.
Слухи утверждают, что реактор продолжает гореть, что сотни людей облучены
насмерть... Поступают первые сообщения от непосредственных ликвидаторов -
через телефонные звонки, через записки, через родственников. Новости не
настолько страшны, как слухи, но все равно пугающе расходятся с ТВ и
газетами.
Улицы города исправно поливаются по утрам, особенно в центральной и
нагорной частях, где живет начальство. Как назло, раннее лето делает
Днепропетровск неотразимо красивым, и его свежеумытые проспекты еще больше
усиливают тоску неведения. Странным образом в голове крутится параллель с
июнем 41-го, но я гоню эту мысль.
Двое полковников с военной кафедры были первыми призваны "на
специальные сборы". В Институте все уже примерно представляли, какого рода
сборы их ожидают. Но реальность, как оказалось, была далеко впереди
предположений.