"Сергей Беляков. Ликвидатор (Части 1,2) (О Чернобыле)" - читать интересную книгу автора

никого не было. Потоптавшись на входе, я зашел внутрь и уселся на табуретку
в Ленкомнате, не рискнув нарушить тишину большой казармы с рядами
двухъярусных коек. В приоткрытое окно предательски неслышно вливалась
июльская жара, замешанная на чирикании воробьев с огромного тополя по
соседству. Полуразборчивый командирский голос распекал подчиненного где-то в
отдалении. Ощущение принадлежности к апофеозной армейской машине стало
настолько реальным, что я вздрогнул.
Состояние было упадочным. ЧАЭС, РАСТ, А. И. Ходырев были где-то далеко,
и в их реальность не верилось, а верилось в тяжелый запах казармы, в
отжимания от пола, в тяжеловесность старшинского ума, в политинформации в
курилке... Ремень мял бока. Сапоги казались несуразно огромными и источали
ядовито-пряный запах дегтя. Куртка была безнадежно свободной в воротнике -
моя шея, болтаясь, тщетно пыталась найти воротниковые берега. Есть хотелось
неимоверно, и голод еще более усилился, когда я услышал за окном рев
солдатских глоток, повествующих о дождях и плачущей девчонке. Высунувшись
наружу, я увидел взвод, бодро топающий к зданию рядом, скорее всего, к
столовой - веников у них я не видел, а куда еще ходит строем солдат, если не
в баню и не на пищеблок? Задавив ощущение голода, я доблестно решил ждать
этого самого "до особого".
Вечность спустя в комнату вставился помдеж по части, глянул на меня
критическим оком, хмыкнул, и, сжалившись, сказал, что я могу пойти поесть,
так как отправка будет только поздно вечером - помимо мелких команд,
прибывающих со всей республики, ждут спец-поезд откуда-то издалека, и уже
потом всех посадят на машины и колонной повезут в бригаду.
Так я впервые узнал, что направляюсь в расположение достославной ХХ-той
бригады химической защиты, задействованной на дозиметрической разведке,
дезактивации техники и территории на ЧАЭС, сбору и захоронению радиоактивных
отходов.
Помдеж также сказал, что до бригады - около трех часов езды, так что
прибудем мы туда заполночь, поэтому после обеда я могу перекемарить в
казарме на койке.
Обед в столовой был отмечен неимоверным количеством мух и традиционным
гороховым пюре. Так как перспектива ужина на горизонте не маячила, я
заправился впрок.
Оставшееся время было заполнено прибытием все новых и новых "партизан".
Вскоре казарма была заполнена до отказа, а спец-поезд еще не прибыл. Воздух
постепенно наполнился традиционной смесью запахов еды, разгоряченных тел,
кирзы - мне показалось, что старая, крашенная-перекрашенная казарма
наконец-то расслабилась, заполучив в свое нутро добротную людскую начинку,
без которой ей было сиротливо и неуютно.
Я все же задремал - смех, анекдоты, мат слились в монотонный гул, вязко
опутавший уставший от ожидания мозг. Меня разбудил шум моторов за окнами -
наконец-то пришла колонна машин со спец-поезда. Привезли "партизан" из
России, как скоро выяснили мы, выстроившись неровными шеренгами на
полуосвещенном плацу. Было около десяти вечера. Какой-то медно-голосый
начальник наскоро "поставил задачу", и вот мы уже катим навстречу "чумовому
атому", как сказал кто-то в машине. Сосед толкает меня в бок, предлагая
отхлебнуть из бутылки. Подозревая, что содержимое в ней - не лимонад, я
делаю небольшой разведочный глоток, и сивушные пары самогонки с разгону
ударяют в голову. Закуска - кусок хлеба и головка чеснока (Последний надолго