"Генрих Белль. Ирландский дневник" - читать интересную книгу автора

если я вдруг возомню о себе. (Позднее она служила ключом, помогающим мне
понять удивительную смесь из страсти и равнодушия, чудовищной усталости и
безразличия в соединении с фанатизмом, с которой мне часто приходилось
сталкиваться.)
Прохладные большие виллы прятались за рододендронами, пальмами и
олеандрами, и я, несмотря на неприлично ранний час, решился наконец
разбудить своего хозяина. Вдалеке уже завиднелись горы и длинные ряды
деревьев.
Всего через каких-нибудь восемь часов один мой соотечественник
категорически заявит мне: "Здесь все грязно, все дорого и ни за какие
деньги не достать настоящего карбонада", и я буду защищать Ирландию, хотя
провел в ней всего десять часов, всего десять, из которых пять проспал,
час просидел в ванне, час простоял в церкви и еще один час проспорил с
вышеупомянутым соотечественником, выдвинувшим против моих десяти часов
целых шесть месяцев. Я страстно защищал Ирландию. Чаем, "Tantum Ergo",
Джойсом и Йитсом сражался я против карбонада - оружия тем более для меня
опасного, что я понятия о нем не имел и, борясь, лишь смутно догадывался,
что мой враг - какое-то мясное блюдо. (Только уже вернувшись домой и
заглянув в словарь Дудена, я выяснил, что карбонад - это жареная
грудинка.) Однако боролся я напрасно: человек, едущий за границу,
предпочитает оставлять дома все недостатки своей страны - о, эта домашняя
суета! - но брать с собой ее карбонад. Точно так же, должно быть, нельзя
безнаказанно пить чай в Риме, как нельзя безнаказанно пить кофе в
Ирландии, разве что его варил итальянец. Я сложил оружие, сел в автобус и
поехал, любуясь по дороге бесконечными очередями перед кинотеатрами,
которых здесь великое изобилие. Утром, подумалось мне, народ толпится в
церквах и перед ними, вечером - в кинотеатрах и перед ними. В зеленом
газетном киоске, где меня вновь покорила улыбка молодой ирландки, я купил
газеты, шоколад, папиросы. И тут мой взгляд упал на книгу, затерявшуюся
среди брошюр. Белая ее обложка с красной каймой уже порядком испачкалась;
продавалась эта древность за один шиллинг, и я купил ее. Это был "Обломов"
Гончарова на английском языке. Я знал, что Обломов - из тех мест, которые
находятся на четыре тысячи километров восточное Ирландии, и все-таки мне
подумалось, что ему самое место в этой стране, где так не любят рано
вставать.



ПОМОЛИСЬ ЗА ДУШУ МАЙКЛА О'НИЛА

На могиле Свифта я застудил сердце - так чисто было в соборе святого
Патрика, так безлюдно, так много стояло там патриотических мраморных
изваяний, так глубоко под холодными камнями покоился его неистовый
настоятель и рядом с ним его жена - Стелла. Две квадратные медные
таблички, надраенные до блеска, словно руками немецкой хозяйки; побольше -
над Свифтом, поменьше - над Стеллой. Мне надо бы принести чертополох,
цепкий, кустистый, голенастей, да несколько веточек клевера, да несколько
нежных цветков без колючек, может быть жасмин или жимолость, - это был бы
подходящий привет для обоих. Но руки мои были пусты, как эта церковь,
холодны и чисты, как она. Со стен свисали приспущенные полковые знамена.