"Генрих Белль. Завет " - читать интересную книгу автора

которому - тут, судя по явно издевательскому тону, он процитировал, - "у
солдат возникает ощущение, что им регулярно недодают определенные, хотя и
небольшие, количества жиров, сахара и хлеба, в ответ на что интенданты
заявляют, что на основе выделенного провианта невозможно обеспечить
положенный рацион, что, разумеется, - тут голос его пронзительно зазвенел, -
способствует моральному разложению интендантской части, ибо там, где в
действительности недостает двух граммов, очень даже просто утаить и похитить
пять". Одно к одному! Лучше подарка для меня просто не придумаешь!
- Ты еще скажи, что это неправда.
Голос Вашего брата снова звучал совершенно спокойно.
- Правда, неправда! Мы призваны на этот свет не для того, чтобы искать
правду. Мы призваны на этот свет, чтобы одержать победу в войне.
- А если не наживаться на вечно голодных солдатах, то победы нам,
конечно, не видать, так, что ли?
Повисла страшная тишина, и по-моему, они еще ближе подступили друг к
другу.
- Уж не считаешь ли ты, - спросил наконец Шнекер внезапно осипшим
голосом, - что это я сахаром и маргарином твоих солдат обжираюсь?
Ваш брат молчал.
- Ты правда так считаешь? Ну скажи, скажи!
Казалось, еще немного, и он лопнет от ярости.
- Ну, не то чтобы так прямо.
- Значит, косвенно?
- А ты сам посуди, - голос Вашего брата по-прежнему был очень
спокоен. - Казначей у тебя ведь не просто долдон, он еще и сволочь. Хоть
это, надеюсь, ты понимаешь?
- Разумеется. Но я просто не могу от него избавиться.
- А этого и не требуется. Нужно просто каждый день неукоснительно его
проверять. Но ты этого делать не станешь, ведь ты от него зависишь, он
выдает тебе дополнительный рацион шнапса, много больше, чем тебе положено.
Пойми же, ведь ты каждый день напиваешься. Но я-то знаю: на жалованье
капитана как следует напиться можно от силы раза три в месяц, никак не
больше. Ну а потом, тебе же еще и бабы нужны. Ты же у нас красавец и, как
принято в таких случаях говорить, большой жизнелюб. Ты от казначея просто не
можешь ничего потребовать. А эти ребята - коммерсанты, у них на все двадцать
четыре стороны света все схвачено и всюду прикрытие имеется. И ты прекрасно
знаешь, что я прав. Не так ли?
Самое страшное было, что я ничего не видел, а сейчас еще и не слышал
ничего, и именно тогда, лежа под окном, я понял, что подслушивать - это
ужасно.
Господи, да что же Шнекер-то делает? Просто стоит потупясь или уже
наставил пистолет на Вашего брата, готовый в любую секунду его прикончить? Я
лежал, ни жив ни мертв, и не то что отползти - шелохнуться боялся...
Но тут снова раздался голос, и снова это был голос Вашего брата.
- Постарайся меня понять, - сказал он. - По-моему, нет большей
подлости, чем воровать у солдата еду и сон. В конце концов, на нас
офицерский мундир, и мы облечены представлять в нем ту самую власть, которая
посылает этих людей на верную смерть и обрекает их на смертную скуку. С меня
более чем достаточно бремени такой ответственности. И я не желаю отвечать
еще и за то, что им приходится голодать больше положенного. - Он помолчал