"Генрих Белль. Поезд прибывает по расписанию" - читать интересную книгу автора

День склонялся к вечеру. Они что-то жевали, продолжая играть, продолжая
пить. Вино у небритого что надо.
- Это тоже французское, - сказал он. За время игры небритый, пожалуй,
еще больше оброс. Лицо его, покрытое черной щетиной, стало совсем землистым.
Глаза покраснели, он почти все время проигрывал, но деньги у него, видно,
куры не клюют. Теперь выигрывал белобрысый. Они играли в "тетку" - вагон
опять опустел; потом в "кучку". И вдруг у небритого выпали из рук карты, он
наклонился вперед и громко захрапел. Белобрысый приподнял его, заботливо
усадил поудобнее; теперь небритый спал, привалившись спиной к стене. Они
укрыли ему ноги, и Андреас сунул небритому в карман свой выигрыш.
Как трогательно, как нежно заботится белобрысый о своем товарище!
Никогда не подумал бы, что этот маменькин сыночек способен так хлопотать
ради другого. Интересно, что теперь делает Пауль?
Они поднялись, расправили затекшие ноги, стряхнули с колен крошки,
грязь, пепел от сигарет, вышвырнули в окно последнюю пустую бутылку.
За окнами уже не видно ни заводских корпусов, ни домов - и справа и
слева тянутся кудрявые сады, пологие холмы, смеющиеся облака - осенний
денек... Скоро, скоро я умру. Это случится между Львовом и Черновицами!
Играя в карты, он заставлял себя бормотать молитвы, но ни на секунду не мог
забыть главное... И опять он пытался составлять фразы в будущем времени и
чувствовал, что они - звук пустой. Он снова хотел представить себе грядущее
во временном измерении, но у него опять ничего не выходило. Труха, одна
труха, никчемное занятие. Зато стоит ему произнести слово "Пшемысль", и он
знает, что попал в точку. Львов! Сердце перестает биться! Черновицы! Не
то... Все произойдет именно на этом перегоне... А ведь он даже не знает
толком те края.
- У тебя есть карта? - спросил он белобрысого, который смотрел в окно.
- Нет, - ответил тот дружелюбно, - но у него, - он показал на
небритого, - у него есть. Как он беспокойно спит. У него на душе какая-то
тяжесть. Уверяю тебя, у него на душе тоска...
Андреас молча смотрел в окно через плечо белобрысого.
- Радебейль, - произнес бодрый голос с саксонским акцентом. Уверенный
голос, бодрый голос, немецкий голос, который так же бодро объявит:
"Следующие десять тысяч на расстрел..."
Какая чудесная погода, совсем еще лето, теплый сентябрь. Скоро я умру;
то дерево, то оранжево-золотистое дерево перед домом я уже не увижу. И эту
девушку, которая ведет велосипед, девушку в желтом платье, с черными
волосами я тоже никогда не увижу; поезд мчится, и больше я не увижу всего
того, что он оставил позади...
Белобрысый тоже заснул, он примостился рядом с небритым, и во сне они
прижались друг к другу - один храпел громко и раскатисто, другой тихонько
посапывал.
В тамбуре никого не было, только иногда кто-нибудь проходил в уборную и
бросал на ходу:
- В вагоне еще найдется местечко...
Но в тамбуре ему было гораздо приятней, и тамбуре он чувствовал себя
отгороженным от всех, а теперь, когда его партнеры заснули, он и впрямь
оказался в одиночестве. Гениальная идея - замотать ручку двери провопим...
...Все то, что поезд оставляет позади, я оставляю навек, думал он,
Ничего этого я больше не увижу, ничего; не увижу здешние небеса и эти легкие