"Генрих Белль. Шмек не стоит слез" - читать интересную книгу автора

ловушку и избить его. Никак не могу поверить, что все это происходит в
действительности.
- Это потому, что ты веришь в духовное оружие, в прогресс и тому
подобное - за такие ошибки приходится платить; если и существовало
когда-либо духовное оружие, то сегодня оно уже никуда не годится.
- Пойми же, - прошептал он, - какой процесс идет в моем сознании: я
ведь стою здесь.
- Бедняги, вы все становитесь шизофрениками. Мне хотелось бы быть не
такой худой - я где-то прочла, что шизоидам вредно иметь дело с худыми
женщинами.
- Твои волосы в самом деле пахнут этим мерзким искусственным волокном,
а руки стали шершавыми.
- Да, - сказала она тихо, - я как героиня из современного романа:
баронесса, которая порвала со своим классом и решила жить настоящей, честной
жизнью. Который час?
- Почти три четверти.
- Тогда он скоро появится. Мне так нравится, что мы ловим его на удочку
собственного тщеславия. Ты бы только послушал его интонацию, когда он
выступал по радио: "Размеренность, ритм - это мой жизненный принцип. В
четверть восьмого - легкий ужин: еды почти никакой, но непременно крепкий
чай, а без четверти восемь - ежедневная обязательная прогулка в городском
парке..." Так ты обдумал план действий?
- Да, - ответил Мюллер, - как только он появится, ты бросишь велосипед
поперек аллеи, а когда я свистну, побежишь и ляжешь рядом с велосипедом. Он,
конечно, бросится к тебе.
- А ты тогда выскочишь из засады и как следует его отлупишь... Да так,
чтобы он не сразу пришел в себя, а мы тем временем смоемся.
- Это звучит не слишком пристойно.
- Непристойно? Это тебе только кажется.
- А вдруг он позовет на помощь? Вдруг мне с ним не справиться, ведь он
весит по крайней мере на центнер больше, чем я. И кроме того, как я уже тебе
сказал, слово "засада" мне не по душе.
- Ну, конечно, у вас свои представления о чести - поднятое забрало,
открытый бой и тому подобное, а в результате вы всегда оказываетесь в
дураках. Не забывай, что я тоже тебе помогу и буду лупить его изо всех сил.
А в крайнем случае мы бросим велосипед и убежим.
- Чтобы оставить вещественное доказательство? Я думаю, это единственный
велосипед в городе, который нельзя не узнать.
- Твое сердце бьется все сильнее, все громче. Ты, видно, действительно
здорово струсил.
- А ты разве не боишься?
- Конечно, боюсь. Но я твердо знаю, что наше дело правое и что это для
нас единственная возможность свершить правосудие - ведь весь мир, вплоть до
племени ботокудов[5], будет на его стороне.
- Черт возьми! - прошептал Мюллер. - Вот он и в самом деле идет...
Мари выскочила на аллею, рывком вытянула из куста велосипед и положила
его перед собой на землю. Мюллер наблюдал за Шмеком - без шляпы, в
расстегнутом, развевающемся на ветру пальто, он спускался по переулку к
парку.
- Господи! - вздохнул Мюллер. - Мы же забыли про пса, погляди только на