"Генрих Белль. Ты слишком часто ездишь в Гейдельберг" - читать интересную книгу автора

Генрих Белль

Ты слишком часто ездишь в Гейдельберг


Клаусу Штэку, который знает, что эта история выдумана от начала до
конца, но вместе с тем правдива.


Сидя в пижаме на краешке постели, он курил в ожидании ночного выпуска
последних известий и старался припомнить, с какого же, собственно, момента
пошло насмарку так прекрасно начавшееся воскресенье. Утро было ясным и,
несмотря на июнь, по-майски свежим, но уже чувствовалось, что день выдастся
жарким. Эта ясность и свежесть напомнили ему те дни, когда он тренировался
перед работой с шести до восьми утра.
В это утро он часа полтора гонял на велосипеде по окраинам, меж
огородов и промышленных территорий, вдоль зеленых полей, дачных участков,
мимо большого кладбища до леса, который теперь далеко отодвинулся от города;
на асфальте он прибавлял ходу, делал рывок, пробовал дать максимальную
скорость и чувствовал, что не совсем потерял форму, подумал даже, не
рискнуть ли ему опять попробовать себя в любительских соревнованиях; он
буквально ногами ощущал радость оттого, что экзамены позади, и хотелось
снова начать регулярные тренировки. Последние три года было не до того -
работа и вечерняя гимназия отнимали уйму времени. Понадобится новый
велосипед, но это не проблема, если завтра он поладит с Кронзоргелером, а с
ним он поладит, тут уж нет никаких сомнений.
После тренировки он сделал зарядку у себя в комнате на ковровой
дорожке, потом пошел под душ, после душа надел свежее белье; завтракать он
поехал на машине к родителям - кофе и поджаренные хлебцы, масло, яйца и мед;
завтракали на терраске, которую отец пристроил к дому, а Карл подарил
родителям симпатичные жалюзи; пригревало солнышко, и на душе было как-то
спокойно оттого, что родители чуть не ежеминутно приговаривали: "Вот ты
вроде и добился своего", "вот ты почти и добился своего". Мать говорила
"вроде", отец - "почти". Теперь их даже веселили прежние страхи за сына,
которыми они скорее не попрекали друг друга, а просто вместе вспоминали их -
ведь ему, бывшему чемпиону округа по велогонкам среди любителей, электрику
по профессии, нелегко дались закончившиеся вчера экзамены; потихоньку эти
пережитые страхи переходили в родительскую гордость, и старики то и дело
спрашивали, как будет по-испански "морковка" или "автомобиль", "царица
небесная", "пчела" и "трудолюбие", "завтрак" и "завтра"; они так
обрадовались, когда он сел с ними за стол, а потом пригласил их на вторник к
себе отпраздновать сдачу экзаменов; отец быстро съездил за мороженым на
десерт, а он выпил еще чашку кофе, хотя знал, что через час опять придется
пить кофе у родителей Каролы; он не отказался даже от рюмки вишневой
настойки и поболтал с родителями о своем брате Карле, его жене Хильде, их
детях Эльке и Клаусе, про которых старики в один голос заявляли, что их,
дескать, забалуют модными тряпками и кассетными магнитофонами; и снова они
вздыхали, приговаривая: "Вот ты вроде и добился своего", "вот ты почти и
добился своего". Теперь эти "почти" и "вроде" как-то встревожили его. Ведь
дело, в сущности, сделано. Осталось переговорить с Кронзоргелером, который