"Генрих Белль. Чужой монастырь" - читать интересную книгу автора

фронтовика, обычно около половины второго ночи наглухо закрывала трактир и
катила на велосипеде за четыре километра в Оберхургенбах, где ее ждали
четверо детей.
В течение многих часов я штудировал сложные расписания движений поездов
и почтовых автобусов, пытаясь разобраться в загадочных цифрах, напечатанных
мелким шрифтом; в конце концов конкуренция между железной дорогой и почтой
предстала передо мной во всей ее полноте: расписания были составлены так,
что конкурирующие линии вообще не стыковались друг с другом. Этот вывод
привел было меня в ярость; потом, когда хозяйка наконец легла спать, радио
умолкло и в доме воцарилась тишина, я, пожалуй, даже восхитился воистину
великолепной бессмыслицей этих напечатанных бисером козней. Около полуночи я
наконец усвоил, что для прибытия в Броссендорф примерно в восемь часов утра
мне придется встать около половины шестого. Раньше, например во время службы
в армии, мне иногда доставляло удовлетворение в полной мере прочувствовать
великолепную бессмыслицу на собственной шкуре, впрочем, именно желание в
полной мере прочувствовать великолепную бессмыслицу привело меня к изучению
гражданского права, а затем основ экономики, после чего я защитил
диссертацию и добился направления в ведомство финансов. Пока что,
удовлетворив свою страсть собирателя великолепных бессмыслиц, я решил
полтора часика соснуть и поехать в Броссендорф на велосипеде.
В то сырое темное декабрьское утро, проезжая на велосипеде
свекловичными полями, я обнаружил, что на этой равнине не ты приближаешься к
деревням, а наоборот, они приближаются к тебе: несколько желтых огоньков,
тускло освещенные церкви, темные дома; казалось, я барахтаюсь на одном месте
и каждая лежащая впереди деревня медленно плывет мне навстречу какой-то
бесконечно вязкой мыльной массой. Узкие дороги после уборки свеклы были еще
сплошь в мокрых комьях земли. Только в самой деревне, когда я проезжал мимо
домов и церкви, мне казалось, что я двигаюсь сам. Вблизи Броссендорфа я
остановился и примерно с трехсот метров стал смотреть на деревню,
появившуюся передо мной на фоне темно-серого предрассветного неба. Массивная
мрачная церковь из красного кирпича, в эту минуту в ней, словно в фонаре,
потух свет; приземистые франконские усадьбы[3]: прямоугольники крыш,
окружавшие двор каждой усадьбы, казались кратерами. При взгляде на обе трубы
винокуренного завода мне вспомнилось изречение профессора Гермейскля, "отца"
моей диссертации: "Заработать деньги незаконно легче всего там, где те же
самые деньги можно заработать законно". Рядом с трубами в этих нидерландских
сумерках еще светилась красно-желто-голубым светом довольно нелепая реклама
конфетной фабрики "Возьми меня с собой". Казалось, Броссендорф надвигается
на меня с равнины; я сел на велосипед и поехал ему навстречу. До восьми
оставалось несколько минут, опаздывающие школьники норовили прошмыгнуть
через дорогу к церкви; колокол пробил восемь, через несколько секунд
зазвенел школьный звонок. Когда я выехал на деревенскую площадь, появился
автобус, сделал круг, развернулся и стал. Из автобуса вышли рабочие, один из
них, пожилой, сутулый, приветливо кивнул мне и сказал: "Римская могила и
термы[4] находятся справа от церкви, ключ у пастора". В знак благодарности я
тоже кивнул и огляделся: сквозь голые ветви липы виднелись две вывески; на
той, что побольше, черным по белому свежей краской было выведено "Ф.
Гребель - гостиница "У липы", надпись обрамляли две бесхитростно
нарисованные светло-зеленые липы; на соседнем доме слева - потускневшая
вывеска поменьше: "Сестры Германс - канцелярские товары - табак". Водитель