"Генрих Белль. Чужой монастырь" - читать интересную книгу автора

налогоплательщиков", о нашей святой (да, да, говорилось именно так: святой)
обязанности ее укреплять и поддерживать, он одновременно перекладывал
какую-либо из своих необычайно замусоленных записок по очереди из одного
кармана в другой. Однажды, в разговоре, кто-то из моих сослуживцев отозвался
о нем как о взяточнике из взяточников, даже продажном цинике; я не
согласился с такой оценкой; мне Гребель виделся скорее биржевым спекулянтом,
мелким ростовщиком и частным посредником. На мой взгляд, он заслуживал
внимания.
- У меня есть для вас кое-что, - сказал он, когда я вошел в кабинет, -
надеюсь, это будет вам интересно и принесет признание. Вы когда-нибудь
слышали о Броссендорфе?
Я кивнул. Вскоре после войны на черном рынке пользовался большим
спросом свекольный шнапс; остряки называли его броссендорфской водкой.
- Нет, нет, - продолжал Гребель, правильно истолковав выражение моего
лица, - что было, то быльем поросло. Поражение есть поражение, после драки
кулаками не машут. Да и как мы могли победить, если офицер генерального
штаба перебежал на сторону врага, а командующий артиллерией поддержки вел
огонь не боевыми, а учебными патронами. (Он имел в виду дело
Штольфулера-Меффля, первый был налоговым, второй - таможенным инспектором,
которые были заодно с броссендорфцами.) Нет, нет, - сказал Гребель, - речь
пойдет о делах нынешних. Нет никаких особых подозрений относительно
кого-либо из броссендорфцев; необходимо только, чтобы вы со свойственной вам
объективностью и - извините меня - юношеской беспристрастностью провели там
несколько обычных проверок. Не имеет смысла ежедневно ездить туда и обратно,
лучше всего, если вы для начала поживете с неделю на месте, начнете с
абсолютно простых дел, скажем, с проверки сестер Германс; канцелярские
товары, подарки, конфеты, табак; здесь, - он приподнял пачку документов и
ткнул пальцем в верхний, - здесь их декларация о налогах, чистенькая, как
игрушечный домик; не надо напускать страху на милых старых дев, но поищите и
выудите несколько симпатичных маленьких неточностей из тех, что мы называем
"семечки"; потом медленно начните "брать выше", - тут он ухмыльнулся, -
после них займитесь сапожником Шверресом, у него уже будет все не так чисто,
потом - строителем Германсом и на закуску, когда ваша объективность и
неподкупность станут в деревне притчей во языцех, принимайтесь за
винокуренный завод Халля. Аванс лежит в кассе, так что вперед, мой
молоденький доктор. - Впервые он перешел на уменьшительную форму. -
Кстати, - добавил он, когда я уже взялся за ручку двери, - рекомендую вам
гостиницу Гребеля. Хозяин гостиницы - один из моих племянников. Охотно
избавлю вас от хлопот и сообщу о вашем приезде.
В ведении нашего управления находились очень большие деревни, которым в
результате укрупнения общин[2] удалось наскрести искомые сто тысяч жителей,
принесшие им статус города. Броссендорф находился на самой границе района, в
двадцати километрах от его делового центра Хургенбаха, скучной деревни,
протянувшейся вдоль дороги; скуку Хургенбаха увеличивали здания суда,
финансового управления, окружного управления, окружной сберегательной кассы,
а также уличное освещение и "Ночной трактир". Даже местному учителю Кронелю,
неизменному фанатичному блюстителю нравов, не удавалось изобличить "Ночной
трактир" в каких-либо нарушениях нравственности, более тяжких, чем шуточки
галдящих чиновных тузов за столом для завсегдатаев по соседству со стойкой.
Барменша, очень хорошенькая, но строгая, не слишком приветливая вдова