"Генрих Белль. Чем кончилась одна командировка" - читать интересную книгу автора

помещалась в новом здании с явно недостаточным числом туалетов, стало уже
стандартной шуткой советовать каждому, кто ворчал на это неудобство, взять
такси и съездить за двадцать пять километров в Бирглар, изобилующий
подведомственными министерству юстиции туалетами.

Среди публики в зале суда царило настроение как перед спектаклем в
любительском театре, поставившем классическую пьесу, - благосклонная
напряженность, хорошо темперированная благодаря отсутствию риска в этом
начинании: всем известен сюжет, известны действующие лица и исполнители,
никаких неожиданностей не предвидится, и тем не менее все напряжены;
окажется спектакль неудачным - беда невелика, разве что любительское рвение
растрачено понапрасну, окажется хорошим, - что ж, тем лучше. Всем
присутствующим были известны результаты дознания и предварительного
следствия благодаря болтливости причастных и непричастных к этому делу лиц -
явление, неизбежное в провинциальных городках. Каждый знал, что оба
обвиняемых полностью признали свою вину, больше того, как на днях сказал
прокурор в кругу своих друзей, оба они оказались самыми откровенными из всех
встречавшихся ему обвиняемых, даже "побили рекорд откровенности". Еще во
время предварительного следствия они безоговорочно соглашались с показаниями
экспертов и свидетелей. В общем, добавил прокурор, судебное разбирательство,
как видно, пройдет без сучка и задоринки, что, разумеется, не слишком
интересно опытному юристу.
Лишь трое из сидевших в зале суда знали то, что, конечно, уже было
известно "наверху", - иными словами, в близлежащем большом городе, а именно:
тамошние власти сочли за благо включить в обвинительный акт лишь нанесение
материального ущерба и грубое бесчинство, без упоминания о поджоге, далее,
предоставили судье Штольфусу возможность единоличного решения по этому
делу - короче говоря, странным образом "спустили дело Грулей на тормозах".
Двумя посвященными в эти хитросплетения были супруга прокурора д-ра
Кугль-Эггера, всего несколько дней назад, после того как ее мужу удалось
наконец найти квартиру, перебравшаяся в Бирглар, и супруга адвоката Гермеса,
дочь местного коммерсанта, которая еще накануне вечером выложила репортеру
Брезелю все, что ей удалось узнать. А именно: "наверху" было решено слушать
дело без судебных заседателей и уж конечно не в судебной коллегии, но так
как каждому ясно, что ни один адвокат, зная, что его подзащитных будет
судить такой старый испытанный "рыцарь гуманизма", как Штольфус, не потащит
их в уголовный суд к этому "шелудивому псу" Прелю, то "наверху"
постановили - "не раздувать" дело Грулей. За этим, надо думать, кроется
явная поблажка, а в какой-то мере и просьба о поблажке, но Гермес, ее муж,
решил оставить за собой право, смотря по тому, как обернется дело, не
принимать ни поблажки, ни просьбы о таковой и настаивать на новом
рассмотрении хотя бы при участии судебных заседателей.
Третий человек из публики, информированный об этих хитросплетениях,
член судебной палаты Бергнольте, никогда бы не разрешил себе вдаваться в
подобные размышления. Обладая недюжинной восприимчивостью и таким знанием
буквы закона, что оно вошло в поговорку среди судейских чиновников, он,
конечно, понимал, что облеченная властью и призванная охранять и
восстанавливать право юстиция в данном случае, как выразился один его
коллега, "ушла в кусты". Но такие понятия, как "поблажка" или "просьба о
поблажке", в этой связи он решительно отверг.