"Генрих Белль. Итог " - читать интересную книгу автора

склонившись надо мной, она тихо рассказывала, я вдыхал запах водорослей,
рыбы, слышал смех дачников, рев бури и прибой; часами бродил с ней по берегу
моря, по сосновым лесам, болотистым лужайкам, осенью забирался с ней в
заколоченные дачи - искал забытые сигареты и недопитое вино и консервы. Я
растапливал камины в чужих домах, а снаружи ревела буря и грохотал прибой...
Я слышал, как возвращаются баркасы, видел усталые лица рыбаков, в свете
фонарей кровь на серебряной чешуе рыб... а когда я подымал голову с ее колен
и пытался привлечь ее к себе, она отводила мои руки и, смеясь, говорила:
"Брось, это тебе не идет". И я смеялся вместе с ней.
Клара. Смеялся? Думал об этом и смеялся? Смеялся?
Мартин. Да, смеялся. Я ничего не мог с собой поделать. Потом я шел
домой, пил с детьми чай, помогал им делать уроки, подходил к зеркалу и даже
немного гордился своим потертым воротником и преклонением передо мной
Беньямина Хуфса. Мои сыновья становились старше - с ними уже можно было
говорить по душам. Началась война... и в один прекрасный день ты к нам
вернулась.
Клара. Я вернулась к вам, когда он уехал. Я была счастлива. Я мечтала,
чтобы он погиб. Ни одна любовница не желала так сильно смерти своему
любовнику, как я. Я его ненавидела потому, что он обманывал тебя. Он
забрасывал меня письмами, я распечатывала их только для того, чтобы узнать,
когда он приедет в отпуск, на это время я уезжала.
Мартин. Почему ты ничего не говорила мне?
Клара. Почему ты не открывал глаз, когда я наклонялась над тобой по
ночам? Я не могла тебе ничего сказать. Я понимала, что говорить об этом еще
хуже, чем таиться. Жернов - вот что я чувствовала, на шее у меня висит
жернов, и я тону, тону, а дна все не видно, кругом кромешный мрак, мимо
проносятся какие-то чудовища, отовсюду несет зловонием, а я падаю все
ниже... Смеяться... Ты говоришь, что не мог не смеяться. Тебе повезло с той
женщиной: ты мог с ней смеяться. Мы с ним никогда не смеялись. Ни разу.
Мартин. Ты говоришь "с ним". Это действительно был Крамер?
Клара. Да, он.
Мартин. И кто был в этом виноват?
Клара. Не только он. Он, правда, начал первый. Он преследовал меня
много лет. С тех пор как родилась Лизелотта и до самой ее смерти. Понимаешь?
Семнадцать лет... Я никогда не любила его. С первого же дня я поняла, что он
обманывает, обкрадывает тебя. В его речах и статьях я находила твои слова,
твои мысли. Он был ловкач... Неужели ты не разгадал его игру? Не видел, как
он разжигает в тебе отвращение, чтобы занять твое место, получить
возможность нам помогать... ты сам посылал меня к нему. Он помогал нам - что
правда, то правда. Мне приходилось часто ходить к Крамеру. После смерти
девочки во мне была такая горечь и злость, меня пугала покорность, с какой
ты принял эту смерть.
Мартин. Да, я сам посылал тебя к Крамеру. Он нам помогал.
Клара. Тебе тяжело, что ты это сейчас узнал?
Мартин. Так же, как и то, что я узнал о Лизелотте. Теперь я это знаю. Я
не хотел этого знать. Хотя, наверно, такие вещи надо знать. Он был моим
другом почти пятьдесят лет. Ты сказала, что примирилась с Богом... а с
людьми еще нет... А вот мне люди никогда не были нужны.
Клара. Тебе? Мне казалось, ты любишь людей. Ты был такой добрый,
приветливый, никогда ни на кого не сердился.