"Сол Беллоу. Дар Гумбольдта" - читать интересную книгу автора

На следующее утро он все еще был полон сил. А у меня не переставая
кружилась голова, пытавшаяся переварить плотный поток трудно уловимых
рассуждений и сведений из всемирной истории, впихнутых в нее за завтраком.
Гумбольдт не спал вовсе.
Чтобы немного успокоиться, он сделал пробежку. Топая по гравию
перепачканными туфлями и по шею обляпываясь грязью, он семенил по дороге,
сцепив руки перед грудью. Казалось, дорога, обсаженная сумахом и маленькими
дубами, засасывает его и он тонет между берегов ломких ползучих сорняков,
чертополоха, осота, молочая и грибов-дождевиков. Когда он вернулся, брюки
были облеплены колючками. У пробежки конечно же тоже имелся свой подтекст:
будучи секретарем у сэра Уильяма Темпла*, Джонатан Свифт каждый день
пробегал несколько миль, чтобы выпустить пар. Вас одолевают слишком сочные
мысли, слишком густые эмоции, что-то неясное требует выражения? Тогда вам не
помешает немного потоптать дорожку. Кстати, и джин выйдет потом.
______________
* Темпл Уильям (1628-1699) - английский дипломат и писатель. Юный
Джонатан Свифт служил у него секретарем.

Гумбольдт взял меня прогуляться, и коты, увязавшиеся за нами, шуршали
опавшими листьями. Они отрабатывали внезапные прыжки, набрасываясь на
прижавшиеся к земле паутинки, и, расправив гренадерские хвосты, кидались
точить когти о деревья. Хозяин очень ими гордился. Утренний воздух
наполнился приятной свежестью. Гумбольдт вошел в дом и побрился, а затем на
судьбоносном "бьюике" мы отправились в Принстон.
Все прошло как нельзя лучше. Со Сьюэлом, ворчащим человеком с пустым и
неискренним лицом, непроизвольно клонившимся назад в легком подпитии, мы
встретились за ленчем во французском ресторане. Он и не собирался говорить
со мной. Ему хотелось пошептаться с Гумбольдтом о Нью-Йорке и Кембридже.
Сьюэл - космополит из космополитов (как ему представлялось) - никогда раньше
не ездил за границу. Гумбольдт тоже не знал Европы.
- Если ты захочешь поехать, старина, - сказал Сьюэл, - мы это устроим.
- Я не готов, - сказал Гумбольдт. Он боялся, что его похитят бывшие
нацисты или агенты ГПУ.
Провожая меня на поезд, Гумбольдт заметил:
- Я же говорил: это собеседование - всего лишь формальность. Мы со
Сьюэлом знаем друг друга долгие годы, даже пишем друг о друге. Но никаких
обременительных чувств. Только я не могу понять, на кой черт Дамаску
понадобился Генри Джеймс? Ладно, Чарли, мы прекрасно проведем время. И если
мне суждено попасть в Вашингтон, я знаю, что смогу положиться на тебя здесь.
- Дамаск! - не удержался я. - Среди арабов он будет шейхом апатии.
Гумбольдт разомкнул бледный рот и процедил почти беззвучный смех сквозь
мелкие зубы.
В это время я был новичком, статистом, и Сьюэл отнесся ко мне
соответственно. Я понял, что он увидел перед собой слабохарактерного
молодого человека, достаточно симпатичного, немного толстоватого, немного
наглого, с большими полусонными глазами и с явным отсутствием энтузиазма к
чужим авантюрам (это я прочел в его глазах). Неспособность Сьюэла верно
оценить меня показалась обидной. Только досада всегда заряжала меня
энергией. И если позднее я сделался такой важной шишкой, то только потому,
что извлекал пользу из чужого пренебрежения. Я мстил тем, что добивался