"Аркадий Белинков. Юрий Тынянов " - читать интересную книгу автора

и задавались недоуменные вопросы.
Вопросы эти совершенно естественны, потому что подразумевается как
нечто абсолютно обязательное и не подлежащее сомнению, что литература должна
заниматься делами, которые важны для людей. Для людей же, разумеется, важны
дела их времени. Поэтому главным аргументом в доказательстве необходимости
исторического романа всегда было то, что он нужен современникам, потому что
говорит о важных для них вещах, только на материале другого времени. Но
зачем на материале другого времени говорить о том, что важно в это время...
И так далее. Этот и некоторые другие вопросы еще не решены даже в наши дни.
В потоке истории мировой литературы всегда главное место занимали книги
о современниках. Направо и налево от него, по периферии потока, лежат
литературы о прошлом и будущем. Обе приобрели канонизированное жанровое
обличив и стали называться "историческими" и "фантастическими" (или иногда
по-другому: "утопическими"). В первом случае подразумевается, что все
написанное писателем правда, во втором - выдумка. Исторический и
фантастический жанры никогда не существовали независимо от основного потока.
Современность прорастала в оба жанра, и поэтому фантастический роман о
будущем всегда получался политическим, и политика в нем была именно такая,
какую автор хотел видеть в свой век у себя дома. Слово "утопия" пришло в
просторечие из литературы именно этого жанра. В бытовом языке оно получило
ироническую окраску, что косвенно характеризует отношение к жанру в то
время, когда это слово с литературных подмостков спустилось в обычную речь.
Но по-прежнему главенствующей считается книга о современности.
Проверка временем старого фантастического романа тотчас же обнаруживает
несовпадение путей истории и писательских прогнозов. Случаи совпадения очень
редки и всегда кажутся умилительными. Однако фантазия авторов дальше
поразительных изобретений обычно не распространяется. Самым уязвимым местом
фантастического романа оказалась социология будущего. Об этом теперь можно
судить с большим, чем когда бы то ни было, авторитетом.
Исторический роман тоже проверяется временем и фактом. Проверка фактом
не является специфическим приемом анализа именно исторического романа. Это
такая же проверка, какой подвергается всякое художественное произведение,
сравнением с тем, что принимается за уже известное. Особенность проверки
заключается лишь в том, что историческая литература рассматривается не
только с точки зрения непосредственного жизненного опыта, но и в зависимости
от законов развития общества.
В то же время исторический роман выходит из одной лишь литературной
компетенции и вступает в ведение историка, который оперирует такими данными,
как дата, документ, археологическое свидетельство. Первая проверка качества
произведения совершается именно на его фактическую достоверность.
Жанр исторического романа специфичен, но соотнесен с литературой, в
которой он существует, и законы этой литературы на него распространяются в
такой же степени, как и на другие жанры. Суверенитет исторического жанра не
больше и не меньше, чем всякого другого, и его существование находится в
тесной зависимости от окружающей литературы. А поскольку он такое же явление
литературы, как лирическое стихотворение или бытовая драма, то, естественно,
он подлежит проверке преимущественно не историческим свидетельством, а
человеческим художественным и социальным опытом.
Современное представление об истории, как утверждают многие, уже вышло
из ограниченного круга войн, дворцовых переворотов, воли суверена,