"Аркадий Белинков. Юрий Тынянов " - читать интересную книгу автора

вытекает из научного, в том, что между ними нет непереходимой границы.
Обращение к художественной прозе кроме общих причин было вызвано еще и
некоторыми специальными, в частности повышенным интересом к слову,
естественным у человека, который пишет почти исключительно о поэзии*.
Совершенно очевидно, что в стихе всегда присутствует более интенсивная,
сравнительно с прозой, взвешенность и повышенная сосредоточенность слова.
Поиски и находки в литературе чаще всего начинаются и почти всегда
преобладают в поэзии. Это происходит потому, что поэзия более трудна, чем
проза. Читатель поэта более специален, более квалифицирован, чем читатель
прозаика. Поэтому он легче и с меньшим отвращением воспринимает новые
явления, и эти новые явления в поэзии могут меньше пресекаться, так как
идеологическое воздействие, а стало быть, и вред их менее значительны, ибо
воздействие поэзии менее широко, чем воздействие прозы. Там же, где мы
сталкиваемся с широким воздействием, там, конечно, никакие новации не нужны.
Там нужно наиболее простое и короткое влияние, которое (предполагается)
более эффективно именно в старых, привычных, традиционных формах, то есть в
таких, на восприятие которых не затрачивается дополнительной энергии,
непроизводительно расходуемой на овладение новой формой, в то время как все
внимание должно быть сосредоточено на том, чтобы дать себя убедить.
Несомненно, возникновение новых форм в искусстве первоначально связано с
резким снижением непосредственного воздействия.
* "Проблема стихотворного языка", статьи в "Архаистах и новаторах" "Ода
как ораторский жанр", "Архаисты и Пушкин", "Пушкин", "Пушкин и Тютчев",
"Вопрос о Тютчеве", "Тютчев и Гейне", "Стиховые формы Некрасова", "Блок",
"Валерий Брюсов", "Промежуток", "О Хлебникове".
Исследование стиха объясняется самим Тыняновым отнюдь но одним только
академическим интересом. В статье "Промежуток", написанной в 1924 году,
незадолго до "Кюхли", Тынянов говорит о современном стихе и о современном
литературном процессе. (Факт в творчество Тынянова редкий и сам по себе
заслуживающий внимания.) В статье явственно недовольство состоянием прозы.
Ни одного произведения не названо, но тип обозначен: "Иногда кажется, что
это не писатель, а сама инерция написала рассказ и кончила ого обязательно
гибелью главного героя или по крайней мере Европы". "Проза живот сейчас
огромной силой инерции". Слова "расцвет прозы" Тынянов заключает в кавычки.
Он иронизирует: "Написать рассказ не хуже Льва Толстого, по соображениям
критики, теперь не трудно"*. Преодоление инерции плохой прозы, выход из
тупика он видел в обращении к опыту поэзии с ее более сосредоточенным и
взвешенным словом, с ее более пристальным интересом к слову. "У нас есть
богатая культура стиха (неизмеримо более богатая, чем культура прозы)". "У
нас одна из величайших стиховых культур"**, - пишет он.
* Ю. Т ы н я н о в. Архаисты и новаторы, стр. 542.
** Ю. Т ы н я н о в. Архаисты и новаторы, стр. 547-548.
Как бактериолог, Тынянов поставил эксперимент на себе самом. У него был
готов материал для монографии о Кюхельбекере. Оставалось написать
традиционную книгу или проверить литературоведческое открытие. Тынянов
проверил. Этим опытом был его первый роман.
Его первый роман был проверкой жизнеспособности нового понимания
истории и литературного процесса, производного от истории.
Всеми нитями он связан с научной работой.
И с этого романа Тынянов начал долгое трехтомное повествование о людях,