"Руслан Белов. Смерть за хребтом" - читать интересную книгу автора

без зазрения совести. - Надо съездить и посмотреть в каком все там
состоянии... Давай выпьем, Леха, за дальнейшее процветание всего
человечества в нашем лице!
- Руки сначала помой, - сказал Суворов. Смотрел он недоверчиво.
Я вышел в сени, где в разбитую раковину блевал ржавой водой прогнивший
кран. Вымыв руки, подсел за благосклонно скрипнувший журнальный столик и
сразу же наткнулся глазами на пару граненых стаканов. Полные беспросветного
пессимизма, навсегда, казалось, забывшие о своей первозданной прозрачности,
они отстранено топтались рядом с десертной тарелочкой. Уставшая от жизни,
щербатая, к тому же смертельно раненая зияющей трещиной, она безвольно
распласталась под посиневшими от зноя кружечками чайной колбасы. Брошенные
на клеенку несколько росистых стрелок зеленого лука и великолепная розовая
гроздь прошлогоднего винограда спасали этот натюрморт аппетитными живыми
красками.
Всю эту красоту изобразил Суворов ровно через минуту после явления
бутылки из пластиковой сумки. Разлив вино, я проформы ради кликнул Лейлу,
готовившую на кухне плов из голубей, наловленных нашим хозяином во дворе
при помощи большого медного таза (деньги девушка берегла для Москвы, и
мясом с рынка нас баловала не часто).
Выйти к нам Лейла отказалась - по мусульманской привычке она с
неохотой появлялась в мужском обществе.
- Насчет олова и проклятых капиталистов ты это здорово придумал,
ценю, - выпив вслед за мной и закусив виноградинкой, начал Лешка, - но я
почему-то не поверил. Сейчас сюда, не говоря уж о туда, никто не сунется.
- Сунутся, Леха, сунутся. Мы сунемся.
- Олово Юго-Восточной Азии вдвое дешевле. Даже я это знаю. Не надо
лезть на высокогорье в валенках и штольни с шахтами в мерзлоте ковырять.
Мой себе песочек прибрежный дешевыми руками малайцев и наслаждайся жизнью в
белых штанах. А в тех краях... Все, что есть в тех краях, не считая,
конечно, западного Таджикистана, - это золото Пакрута, но его очень
немного... И еще - Уч-Кадо. Не темни, Черный, давай, колись!
Ну, в общем, я и раскололся. Может, и понадобится Лешка. Народа
всякого он знает много, да и хата его может пригодиться для перевалки. В
любом случае я подкинул бы ему денег - так пусть отрабатывает!
Перед сном я попытался уговорить Лейлу не ехать с нами, а остаться с
Лешкой. После нескольких попыток я разглядел в ее миндалевидных глазах
слезы. Беззвучные слезы, как я уже упоминал, всегда были для меня
непреодолимым аргументом в любом споре, и я сдался. Она тут же уселась ко
мне на колени и начала приглаживать мои спутанные волосы, что-то говоря
по-персидски.
Наши отношения с Лейлой за последнее время значительно изменились. Они
стали проще. Я уже не придумывал дифирамбов и часто смотрел ей в глаза, не
любуясь. Но стоило мне отдалится от нее, не видеть, не чувствовать ее всем
своим существом, то от всего, что было у меня в голове отходило и
обособлялось одно чувство, одно подспудное желание - бежать, вернуться,
скорее быть рядом...
Когда мы оставались одни, мне, да и ей, я знаю, не приходили мысли о
сексе. Все случалось само собой, не начинаясь и не кончаясь никогда... Я до
сих пор не мог понять ее до конца. Почему она пошла со мной? Почему терпит
неудобства быта на колесах? И почему я не могу, ради нее же, расстаться с