"Руслан Белов. Как я таким стал, или Шизоэпиэкзистенция" - читать интересную книгу автора

...Я учился на третьем курсе, когда мать с отчимом и сестренкой
переехали в Новый Оскол, а потом и в Москву. Семья распалась по шву более
чем органично, и я стал жить один. Мне было хорошо, я был свободен.
Стипендии и тех денег, которые присылала мать (всего 106 рублей) вполне
хватало, в том числе и на спартанские излишества. Я готовил, убирался,
учился, принимал гостей и выпроваживал их. У меня появилось слово "мое", и
это были не просто монетки, а недвижимость. Дом.

"Мое" мало чем отличается от "Мы".

Что мне тогда в себе не нравилось?
Более всего мне было неприятно то, что я отступал перед силой. Я не мог
заставить себя ударить соперника. Я мог, серьезно рискуя жизнью, взобраться
на отвесную скалу, мог броситься в ревущую горную реку, мог пройти по
перилам железнодорожной эстакады, но ударить человека не мог.
Почему? Видимо, оттого что в переулке моего детства никто не дрался,
оттого что из двенадцати моих друзей десять были девочками. К тому же отчим
не учил меня защищаться. Со временем, а именно став главой семьи и вплотную
занявшись делом, я сам этому научился, научился бить первым, бить
беззащитного, и бить сильного.

15.07.75. Ближе к вечеру - я, совершенно отрешившись, изучал материалы
только что завершенных площадных геофизических исследований - в камералку
вошел студент-буровик и стал хамить, видимо, по наущению бригадира Лямкина,
которому не понравилось, что я закрыл скважину до времени его отъезда в
отгул. Студент был крепким, высоким и приблатненным, из Ростов-Дона-папы.
Послушав, я выкинул номер: подошел, запустил указательный палец ему за щеку,
вывел вон и потащил к палатке бригадира. До нее метров сто, и все эти метры
он шел за мной, как перепуганная овца. Свободные от работы проходчики и
остальной работный люд - в основном, бывшие зэки, рассматривали сцену с
ироническим интересом. Неужели страх порвать щеку так силен?
Почему я так поступил? Наверное, потому что за мной Надя, сын, да и
по-иному эту зэковскую ораву не удержишь, а ведь эта разведка, эти штольни,
эти горы (и то, что в них), такие же мои, как Надя и Александр.
21.09.77. Поднимались на вахтовке с отгула, и на привале человек семь
подвыпивших проходчиков волкодавами окружили Валентина Ефименко, главного
геолога партии, с намерением попинать его ногами, или просто проверить на
вшивость за высокомерие. Я разогнал их матом и тычками. Мне кажется, орлы
пошли на Ефима, потому что знали, как я на это отреагирую.
22.11.76. Сегодня днем на улице остановил мужчина и попросил:
"Командир, дай закурить". Незнакомые мужики из наших и бывшие военные часто
ко мне так обращаются. Мне приятно.

Также мне не нравились мои отношения с девушками. Так вышло, что я
нравился женщинам, которые не нравились мне; не умея отказать им прямо, я
грубил.
Аня Калимулина, страшно ненавидя в проистекающем мгновении, назвала
гнидой, потом выяснилось - она любила.
На втором курсе случилось то, что, на мой взгляд, изменило всю мою
жизнь. Но, возможно, я все придумал.