"Руслан Белов. Как я таким стал, или Шизоэпиэкзистенция" - читать интересную книгу автора

Исикава Такубоку

Она не пришла. Проснулся разбитый. Чувствую одиночество, как будто
утонул в нем. Нет, плаваю, как обломок.
Живая Лариса Константиновна и она... Я выбрал ее. И девочку.
Как тяжело. Как будто девяносто.

Мама Мария прожила без месяца девяносто лет. И жила бы еще, если бы...
если бы не старость.
В семьдесят семь она сломала головку бедра - случайно толкнули на
улице. Мама Лена взяла ее в Москву, и скоро перелом чудесным образом сросся,
пролежни в ягодицах - в каждый можно было вложить кулак - заросли. Потом ей
вырезали желчный пузырь. У дочери она жила, как в концлагере - ежедневно
трудилась, ела строго по расписанию и права голоса не имела. Появились
странности - штопала нитками прохудившиеся полиэтиленовые пакеты и по всему
дому прятала сухари, кулечки с чаем и сахаром. Каждого гостя просила
поговорить с Леной, чтобы та отпустила ее домой или к Андрею, а то она
умрет. Внешне стала похожа на мать, мою прабабушку, приезжая погостить,
постоянно грозившую мне, трехлетнему, кулаком, сухоньким и в коричневых
старческих пятнах. Видел я маму Марию редко - мама Лена отчаянно меня к ней
ревновала, и ходил я к ним лишь по праздникам. На пятидесятилетний юбилей
Андрея они поехали вместе, и мама Мария осталась у сына пожить в свое
удовольствие. Однажды, после очередного празднества, пошла ночью в туалет,
упала и сломала обе головки. Умерла страшно, от пролежней, получившихся в
местной больнице.
Наверное, ее можно было спасти...

02.02.74. В воскресение ездили с Надиными сотрудниками - она работает в
противоградовой экспедиции - в горы кататься на лыжах. Ночевали на базе
отряда. Когда разместились, выпили и закусили, пристал белокурый греческий
бог Никита Демидов - давай поборемся, давай поборемся. Я прикинул - хоть и
городской на вид, мамин, но на голову выше и пудом тяжелее - и стал
отнекиваться. Но Надя так посмотрела, что пришлось согласиться. Через десять
секунд греческий бог быстро-быстро стучал ладошкой по полу - удалось взять
его на ахиллес. Я прислушался к просьбе, отпустил. Вскочив на ноги, он
потребовал реванша. На греческого бога он был уже не похож, скорее на
совслужащего, получившего оплеуху, и я остался глух.

Господи, как же я был глуп! Она же ходила с Демидовым, как тогда
говорили! Сейчас, проявив в голове эту сцену в горах, я представляю все до
мелочи. Как они спали, как восторженно она смотрела в красивое его лицо, как
поглаживала кудри, как он говорил, что не может жениться, потому что надо
сначала встать на ноги, как смотрел по-хозяйски даже услышав, что через
месяц она выходит замуж, и как отвечал, мягко глядя:
- Ну и что, милая? Мы ведь все равно будем встречаться?
Ее использовали, и она использовала. Меня.
Если бы я тогда видел, так же, как сейчас... Если бы я мог видеть.
Не мог я тогда видеть - тогда я был лучше!

Вспомнил, то о чем больно вспоминать.