"Руслан Белов. Как я таким стал, или Шизоэпиэкзистенция" - читать интересную книгу автора

жизни в нашем понимании - а возможность ее рассматривать, пусть не участвуя,
пусть со стороны тихого своего помешательства.
После искоренения басмачества деда направили на работу в военкомат;
скоро, как толковый специалист, он был рекомендован в партию. При проверке
социальное происхождение вскрылось снова, но по большому счету всё обошлось,
так как всего через год его неожиданно выпустили. Об этом моменте своей
жизни, он рассказывал мне в картинках в ресторане, где мы обмывали получку
(в студенчестве, у него, семидесятипятилетнего, подрабатывавшего
бухгалтером, я подрабатывал писарем):
- Ну, выпустили меня, и я решил зайти в чайхану отметить событие, и
чайханщик, он в эскадроне моем служил, спросил, улыбаясь, знаю ли я, почему
сижу у него, а не в Магадане.
- Не знаю, дорогой, - ответил я. - Может, ты знаешь? Расскажи, мне
интересно.
- Тебе с начальником повезло, береги его, - сказал он, принеся поднос с
двумя чайниками (в одном, конечно, водка), пиалой, сушеным урюком и
тарелочкой дымящихся манту.
- Почему повезло? - неторопливо выпив и закусив, спросил я.
- Недавно сидели у меня уважаемые люди - наш чекист Соловьев с
военкомом, и военком, очень хорошо покушав, сказал - я все от тандыра
слышал:
- С сыном твоим все хорошо получилось - возьмут его в училище. Скоро
Чкаловым станет, с самим Сталиным за руку здороваться будет.
- Ой, спасибо, дорогой! Клянусь, я тебе пригожусь.
- А как там мой Иосиф? Кончай там с ним скорей.
- Расстрелять что ли?
- Да нет, зачем расстрелять?! Выпусти. Нужен он мне, понимаешь, - и
прошептал на ухо:
- Война на носу, сам знаешь, а он человек с понятием.
- Нужен - так нужен, хоть сейчас забирай, - сказал чекист и за дыню
принялся, ты знаешь, какие у меня дыни!

Войну он начал в тылу - до самой Курской дуги служил начальником
распредпункта. Должность эта в те времена была теплее и хлебнее, чем в
нынешние времена должность главы областной администрации, и жил он с семьей
неплохо - хлеб был (мама Мария, рассказывала, гордясь, что однажды держала в
руках три целые буханки). На пункт с половины Средней Азии привозили
мобилизованных, дед их мыл, дезинфицировал, обучал неделю и отправлял на
фронт.
Мама Лена говорила мне об этом периоде жизни отца. Ей запомнилось, как
красноармейцы рыли ямы и закапывали в них тонны вшивой одежды - островерхие
войлочные туркменские шапки, чепаны, чалмы и прочую среднеазиатскую
экзотику.
На Курскую дугу дед попал по своей воле. Командир, который должен был
везти очередную команду на фронт, заболел, и он его заменил. На Дуге
свободных полевых командиров не нашлось - понятно, - дед предложил услуги, и
был отправлен на передовую. Рассказывая мне об этом, он признался, что в
первый день в окопах потерял больше людей, чем в атаке, потому что туркмены
"голосовали за немцев".
- Голосовали?! - удивился я.