"Руслан Белов. Как я таким стал, или Шизоэпиэкзистенция" - читать интересную книгу автора

- Но тогда ты мог бы рассказать эту историю властям? Они бы уж точно
нашли.
- Они бы точно его нашли и утилизировали на строительство светлого
будущего, то есть построили бы лишние танки, - улыбнулся он.
- В таком случае ты обратился не по адресу. Я - комсомолец и считаю,
что коммунизм должен быть построен.
- Я сделал свой последний шаг, - улыбка согда стала сочувственной. -
Теперь дело за тобой. Но не торопись идти в райком. В лучшем случае тебя
засмеют. А в худшем - спрячут в психушке.
Я подумал и, придя к выводу, что альтернатива собеседника "железна",
сказал:
- Ну ладно, рассказывай, что накопали твои предки за две тысячи двести
восемьдесят четыре года.
Согд развязал платок-пояс, выложил на камень таившиеся в нем кусок
лепешки, несколько кусочков печака - местной сладости - и... светокопию
геологической карты пятидесятитысячного масштаба, несшей гриф "Секретно".
Мне стало не по себе. За хранение такой карты или недонесение о ее
наличии у частного лица, каждому советскому гражданину светило несколько лет
заключения в местах не столь отдаленных или, по меньшей мере, лишение
светлого будущего в виде высшего образования. Об этом сын геологов знал
прекрасно.
Согд, ожидавший такой реакции, иронически усмехнулся, и я взял себя в
руки, не знавшие, куда себя деть. Рассказ о проделанной предками работе
занял около часа. Сначала, слушая, я нервничал - на турбазе уже пятнадцать
минут как ужинали, а меня после купания на солнцепеке мучил беспощадный
юношеский голод. Когда же повествование завершилось, думать о еде я не мог -
до того оно было полно деталей, превративших мои сомнения в неколебимую
уверенность.
Однако вернемся к главной нашей теме.

5.

В сердце у каждого человека -
Если вправду
Он человек -
Тайный узник
Стонет...
Исикава Такубоку.

Жестяной уазик спустился по оврагу, - я видел в окне садовые террасы,
забор дома мамы Марии, удерживаемый безжалостно обрезанными тутовыми
деревьями и одним столбом, который вкопал и забетонировал я. Преодолев мост
над каналом, машина очутилась в долине реки, хотя попасть туда никак не
могла - не было дороги, только узенькая каменистая тропинка серпантинами
спускалась вниз. Света с Надей сразу ушли к реке, или еще куда, а мы
остались. Мне было неловко. Я знал, что должен быть с Надей или Светой,
родивших мне детей, должен попытаться что-то им сказать, чтобы все стало
проистекать по-человечески. Но они ушли, и я оказался с незнакомкой в
довольно просторной шатровой палатке. Семилетняя ее спутница
(единомышленница) на меня с интересом поглядывала. Она была в льняном