"Василий Белов. Кануны (Хроника конца 20-х годов) " - читать интересную книгу автора

спохватившись. Каждый вспомнил пословицу вроде той, что "слово серебро,
молчание золото" или "слово не воробей...". Но ездить молча да еще по Москве
русскому человеку несподручно и тяжело. Каждый чувствовал себя как виноватый
и боялся молчанием обидеть другого, еще боялся, что его заподозрят в чем-то
плохом. Данило открыл корзину, выволок румяный, посыпанный заспой пирог и
начал угощать ездового:
- На-ко, на-ко, попробуй! Тебя как зовут-то? Извозчик молча оторвал от
пирога ломоть,
Николай Иванович сделал то же. Всем сразу стало веселее и легче. Все
трое, жуя пшеничник, ехали по Москве, и каждому было отрадно от того, что он
не желает другим ничего плохого.
Москва только что просыпалась. Она наполовину еще спала, хотя кое где
уже открывались подвальчики и какие то убогие нэповские лари Дворники
березовыми метлами мели улицы Данило дивился, как много народу скопилось и
живет в одном месте, Николай Иванович приглядывался к церквушкам, читал
вывески Ночные сумерки уже не могли превозмочь дневного света, но дома
стояли громадные, молчали вые Данило снова почувствовал свою беззащитность
"Куда идти? Где искать Петьку Гирина, да и что тол ку, коли найдешь? Лучше
не ездить бы, а послать прошение по почте"
Извозчик наконец остановился и показал на трех этажный, из красного
кирпича, дом "бывшего Зайцева" Николаи Иванович рассчитался
- Ну, счастливо, - извозчик осторожно пожал рыжую ручищу Николая
Ивановича - Счастливо, может, и пустят к Калинину то
- До свиданьица
Извозчик уехал, без азарта погоняя свою еще нестарую вислозадую лошадь
Данило с попом пошли искать квартиру Штыря Штырева номера на первом этаже не
было, поднялись на второй Широкий общий коридор со множеством дверей
освещали два окна по торцам и две электрические лампочки, горевшие, видимо,
ночь напролет Застоявшийся постельный запах перебивался керосиновой гарью, у
трех четырех дверей шипели примусы Не обращая на приезжих ни малейшего
внимания, по коридору прошла непричесанная сонная женщина Халат, застегнутый
только на одну пуговицу, привел в смущение даже попа Данило почувствовал
себя провинившимся и попятился, но Николаи Иванович уже отыскал нужные двери
По ставив корзину, прислушались
- Спят, раненько пришли то А что, Николаи Иванович, фатера-то эта ли?
- Эта Давай ломись
- Неудобно, надо бы подождать Обоим снова стало тоскливо
- Пусть спят, - махнул рукой Николай Иванович - Пойдем, улицу пока
поглядим
- Корзина то?
- Корзина не убежит, мы ненадолго Запоминая дорогу обратно, они
спустились вниз и вышли из подъезда Дом приметный, бояться было нечего, и
Николай Иванович, увлекая Данила, с важным видом, по хозяйски двинулся по
тротуару Ему было приятно, что и в Москве он чувствовал себя как дома
- Николай Иванович, - остановил Данило попа - А это-то чего? Вроде
церкви
- Храм и есть, - отозвался Николай Иванович - Ну ко зайдем, Данило
Семенович, оно любо пытственно
Небольшая, запрятанная в тихий проулок церковь была очень похожа на
шибановскую на путников пахнуло родной деревней Снег около паперти был