"Василий Белов. Кануны (Хроника конца 20-х годов) " - читать интересную книгу автораспохватившись. Каждый вспомнил пословицу вроде той, что "слово серебро,
молчание золото" или "слово не воробей...". Но ездить молча да еще по Москве русскому человеку несподручно и тяжело. Каждый чувствовал себя как виноватый и боялся молчанием обидеть другого, еще боялся, что его заподозрят в чем-то плохом. Данило открыл корзину, выволок румяный, посыпанный заспой пирог и начал угощать ездового: - На-ко, на-ко, попробуй! Тебя как зовут-то? Извозчик молча оторвал от пирога ломоть, Николай Иванович сделал то же. Всем сразу стало веселее и легче. Все трое, жуя пшеничник, ехали по Москве, и каждому было отрадно от того, что он не желает другим ничего плохого. Москва только что просыпалась. Она наполовину еще спала, хотя кое где уже открывались подвальчики и какие то убогие нэповские лари Дворники березовыми метлами мели улицы Данило дивился, как много народу скопилось и живет в одном месте, Николай Иванович приглядывался к церквушкам, читал вывески Ночные сумерки уже не могли превозмочь дневного света, но дома стояли громадные, молчали вые Данило снова почувствовал свою беззащитность "Куда идти? Где искать Петьку Гирина, да и что тол ку, коли найдешь? Лучше не ездить бы, а послать прошение по почте" Извозчик наконец остановился и показал на трех этажный, из красного кирпича, дом "бывшего Зайцева" Николаи Иванович рассчитался - Ну, счастливо, - извозчик осторожно пожал рыжую ручищу Николая Ивановича - Счастливо, может, и пустят к Калинину то - До свиданьица Извозчик уехал, без азарта погоняя свою еще нестарую вислозадую лошадь было, поднялись на второй Широкий общий коридор со множеством дверей освещали два окна по торцам и две электрические лампочки, горевшие, видимо, ночь напролет Застоявшийся постельный запах перебивался керосиновой гарью, у трех четырех дверей шипели примусы Не обращая на приезжих ни малейшего внимания, по коридору прошла непричесанная сонная женщина Халат, застегнутый только на одну пуговицу, привел в смущение даже попа Данило почувствовал себя провинившимся и попятился, но Николаи Иванович уже отыскал нужные двери По ставив корзину, прислушались - Спят, раненько пришли то А что, Николаи Иванович, фатера-то эта ли? - Эта Давай ломись - Неудобно, надо бы подождать Обоим снова стало тоскливо - Пусть спят, - махнул рукой Николай Иванович - Пойдем, улицу пока поглядим - Корзина то? - Корзина не убежит, мы ненадолго Запоминая дорогу обратно, они спустились вниз и вышли из подъезда Дом приметный, бояться было нечего, и Николай Иванович, увлекая Данила, с важным видом, по хозяйски двинулся по тротуару Ему было приятно, что и в Москве он чувствовал себя как дома - Николай Иванович, - остановил Данило попа - А это-то чего? Вроде церкви - Храм и есть, - отозвался Николай Иванович - Ну ко зайдем, Данило Семенович, оно любо пытственно Небольшая, запрятанная в тихий проулок церковь была очень похожа на шибановскую на путников пахнуло родной деревней Снег около паперти был |
|
|