"Василий Белов. Кануны (Хроника конца 20-х годов) " - читать интересную книгу автора

твоих рассуждений и взглядов попахивает, как бы это сказать?.. Прошу тебя
оставить обиды. Не обижайся.
С характерным веселым прищуром острых, ничего не выражающих глаз Сталин
глядел на Бухарина.
- Так. - Бухарин вдруг очнулся. - Ты скажи все-таки, кто такой Бухарин?
Уж не правый ли уклонист?
- Именно. - Сталин улыбнулся.
- Крестьянский идеолог?
- Более-менее.
- Может быть, еще и национал-шовинист? Это уже совсем рядом с Шацкиным.
- Я не говорил этого! - перебил Сталин. - Не будь демагогом!
- Но это ты рассуждаешь как демагог. Мы же хорошо понимаем друг друга.
- Разве...
- Подожди, я тоже скажу, что думаю.
- Пожалуйста!
- Ты меняешься на глазах, у тебя появились абсолютистские замашки. Ты
совсем перестал считаться с мнением других, наконец...
- Ты что, сапроновец? Это слова Троцкого и Сапронова!
- ...Наконец, эта непростительная погрешность и волюнтаризм.
- Ты о крестьянском вопросе говоришь?
- Да. Твоя новейшая идея насильственной коллективизации не отличается
от позиции Троцкого! Как ты не понимаешь, что твоя коллективизация
противоречит ленинской программе кооперации? Она подобна скоротечной
чахотке, это ясно не только мне.
- Кому же еще?
- Разумеется, не луганскому слесарю и не харьковскому сапожнику.
- Вероятно, путиловский токарь думает идентично с Бухариным! Что это,
новая платформа?
- Никакой новой платформы нет, - сказал Бухарин. - Если не считать
старой, троцкистской. Но Калинин согласен со мной в вопросе коллективизации.
Ты, кстати, тоже соглашался. До недавнего времени...
- Так. Значит, Калинин.
- Перестань. Можно подумать, что тебе нужна новая оппозиция либо новая
платформа.
Казалось, Бухарин не понимал, какая ярость несколько секунд душила
Сталина. Они замолчали, не глядя друг на друга. Сталин неторопливо, но
быстро поднялся с кресла, бросил потухшую трубку в ящик стола и тут же взял
обратно, зажал ее в маленький смугловато-бесцветный кулачок:
- Едем! Едем к Калинину!
Бухарин встал и вышел из кабинета, не попрощавшись. Около своей машины
он с минуту стоял не двигаясь, глядя в землю.
- Домой, Николай Иванович? - спросил водитель. Вопрос прозвучал с той
панибратской почтительностью, которая по мнению обоих, и старшего и
младшего, подразумевает демократизм и простоту отношений. Бухарин открыл
дверцу и сел, не оглядываясь:
- На птичий рынок.
Машина зафыркала и начала разворачиваться; любитель птиц и животных,
Бухарин дважды в месяц действительно ездил на птичий рынок.
Сталин был вне себя от возмущения и обиды на бывшего друга. Да, теперь
именно бывшего. После всего случившегося было ясно, что Бухарин перестал