"Василий Белов. Час шестый ("Час шестый" #3) " - читать интересную книгу автора - Вот и отчитывайся! - рассвирепел следователь. - И тут без меня
разбирайся. Куземкин, мне срочно подводу, еду в Ольховицу! Отравил ты меня на данное время... - Таскать, в Ольховице нонче фершала нет! - засуетился председатель колхоза. - Акушерка за фершала. - Хоть фельдшер, хоть акушерка, а ты запрягай! Твои грибы меня совсем доконали. Да и тебе они дорого встали. Как называются? - Обабки, товарищ Скочков! - Вот эти обабки нас с тобой и довели до провала... Митька убежал запрягать. Микулин не стал прятать усмешку, а Скачков это заметил: - Тебе, Микулин, хиханъки-хаханъки, а мне не до этого. Оставайся, а я поехал. Провалишь заем, и пеняй тогда сам на себя. Перед райкомом отвечать не мне, а тебе. Кролиководство тоже висит на тебе и шесть условий товарища Сталина... Микулин не стал спорить со следователем. Митька вскоре подъехал на евграфовой Зацепке в роговском тарантасе. Скачков схватил вожжи и был таков. - Повозку оставлю у Веричева! - послышалось напоследок. - Чем ты его накормил? - со смехом спросил Микулин. - Да мамка обабков с картошкой нажарила. Он целую сковородку один оплел. Вот и пробрало. Октябрьская революция в брюхе-то... - Моя матка тоже обабки жарила, а вишь, ничего. - Ты, Николай Николаевич, таскать, местный, у тебя, таскать, брюхо крепкое! - слегка сподхалимничал Митька. Крепче церковного колокола, учти это, Дмитрий Дмитриевич, на будущее. - Когда мне Евграфу дела-то сдавать? Но предрик Микулин ничего не хотел говорить ни про Евграфа, ни про Палашку, ни про дочку Марютку. Он запретил рассказывать про них даже собственной матери. - Все вопросы, таскать, утром решим, товарищ Куземкин. - Верно! Утро вечера мудренее, кобыла мерина ядренее. Они расстались посреди безмолвной шибановской улицы. Уже начинали горланить петухи. Комары перед утром особенно кровожадничали. Они лезли и в нос и в уши, погибая десятками от шлепков. С отъездом Скачкова Митька совсем перестал тужить. Наоборот, сейчас он вдруг почувствовал радость и облегчение. Словно скинул с плеч многопудовый мучной куль. "Хм, - размышлял он. - Был бы я кулацкого роду... Может, сам ты, дристун, и есть кулацкого роду! Придется посылать Кешу за тарантасом в Ольховицу". * * * Еще до того, как Евграф подал свое заявление в президиум, Вера Ивановна ушла с собрания. Она не знала, чем оно закончилось. Не больно и знать хотелось! Ходила, чтобы поглядеть Микуленка. - Не жениться ли уж приехал? - шепнула Вера на ухо Таисье Клюшиной. - Ой, полно, - тем же шепотком отмахнулась Таисья. - Кабы думно было, давно бы женился. Предрик нонче, приехал хвастать... Послушала Вера бабьи пересуды, поглядела, как открывали собрание, и к |
|
|