"Василий Белов. Час шестый ("Час шестый" #3) " - читать интересную книгу автора

твердо сказал:
- Товарищ Скачков, документы по нашей ветрянке вытребовал Веричев к
себе в сельсовет. Все бумаги по гарнцу свезены вышестоящим.
- Хорошо, я ознакомлюсь с ними у Веричева на обратном пути. Товарищ
Сопронов, как у вас дело с докладом?
- Никаких докладов я не готовил и готовить не буду! - огрызнулся
Игнаха, хотя знал, что так разговаривать с начальством - все равно что
плевать против ветра.
Скачков недоуменно поглядел на Сопронова. В глазах его мимолетной
искрой мелькнула ярость, но он неожиданно миролюбиво сказал:
- Ну, дело хозяйское. Будешь докладывать на бюро райкома.
- И доложу. Все доложу, товарищ Скачков, и о левом уклоне, что мне
приписали, и про сегодняшнее собранье!
Митька и Зырин глядели на перепалку с открытыми ртами. И откуда у
Игнашки такой гонор? Худые шутки со следователем, хоть левый уклон возьми,
хоть правый. Но Скачков неожиданно для всех предложил примирение:
- Ладно, ладно, товарищ Сопронов! Кто прежнее помянет, тому глаз вон.
Игнаха отвернулся. Он не собирался забывать прежнее. Давно не видал он
Якова Меерсона, переведенного из района прямо в Архангельск. Теперь тот,
может, уж в самой Москве. Но и без Якова Наумыча Сопронов знал, что ему
делать, куда и о чем писать. Давным-давно с большим трудом он выпросил у
Веричева листок фиолетовой копирки и послал свою объяснительную сразу в два
московских адреса: секретарю ЦК Кагановичу и товарищу Сольцу в Контрольную
комиссию.
Он послал бумаги еще до сенокоса. И нынче терпеливо ждал столичных
ответов. Он знал, был уверен, что рано или поздно ответ придет... Сначала на
обком, после на райком. И еще неизвестно, как это все отзовется на
следователе Скачкове...
- Не соберутся, пока стогов не смечут! - сказал Игнаха и без разрешения
ушел домой.
Предрик Микулин переглянулся со следователем, и оба подались в избу.
Кеша сидел на стуле уже много часов подряд, нога на ногу, то на одной
ягодице, то на другой. Зырин побежал к своему колодцу, якобы за ведром воды,
да там в заулке и скрылся. Куземкин тоже маялся от жары за столом, а народу
не было.
Между тем солнышко успело сделать свой полукруг над тихой Шибанихой.
Оно начало склоняться. После очередного загаркивания Миши Лыткина явился на
сход сивый и совсем одряхлевший Жук. Сам Жучок не спешил на собрание.
- Дедко, а где сам-то хозяин? - громко спросил Митька, но старик был
настолько глух, что даже не обернулся на этот крик.
После Жука приплелась Таня кривая, затем продавец Зойка Сопронова. Эта
поглядела на присутствующих и сказала:
- Дак ведь никого еще нет!
И ушла.
А дальше пришла из поскотины скотина, и началась катавасия с нею...
Лишь на закате, часам к десяти вечера, народ потихоньку начал
собираться, и то у лошкаревского дома. Миша Лыткин всех переправлял к
мироновской зимовке, то есть к новой конторе. Бабы, несмотря на сенокосную
усталость, приодетые, загорелые, судачили, что сесть не на что, что все на
двух тесинах не поместятся. И кое-кто сбегал домой за скамейкой, усаживался