"Василий Белов. Час шестый ("Час шестый" #3) " - читать интересную книгу автора

неси...
- Ой, тятенька!
- Авось, с голоду не умрем... Вон попрошусь в пастухи заместо Гури.
Гурю народ не станет держать. Говорят, на коров-то медвидь опеть выходил...
Положь кашемировку в сундук, а уж с холстами-то и беги с Богом...
Много ли девке надо? Палашка отнесла фату обратно в избу и полетела с
холстами как на крыльях. Кованый клюшинский заступ с хрустом разрезал дерн.

* * *

Палашка прилетела сначала в лавку к Зойке Сопроновой. На дверях лавки
висячий замок. На хлебный мякиш приклеена бумажка. "Принимаетца сухое корье
ива обращатца в Ольховское сельпо", - по складам прочитала Палашка и
побежала в Поповку.
В доме по-блажному ревел Игнахин отрок. Он и не дал толком поговорить
насчет холстов. Зойка вроде и купила бы, но она вновь была вся в синяках. На
сенокос от стыда не хаживала. Видать, дорого обходилось ей то утро с деверем
Селькой. Да и сам Селька еле остался жив. Спасло его то, что убежал он от
Игнахи и ночевал у Лыткина. Чем питался, пока не уехал в Вологду учиться на
ветеринара? Никто не знает. На курсы пристраивал Сельку тогдашний
завсельхозотделом Микулин, и брат Игнаха не стал этому возражать.
На всю эту сопроновскую историю Палашке было наплевать да и только. Ей
требовалось продать два стана холста, и она сбивчиво объясняла Зое свою
просьбу. Рев уже подросшего сопроновского мальчишки глушил слова и все
остальные звуки тоже глушил. Поняла Палашка только то, что спрашивать надо
самого хозяина, что искать Игнатья лучше всего в читальне. Либо в церкви,
куда переводят нынче эту читальню.
Палашка с холстами под мышкой побежала искать Игнаху...
В ядреной лошкаревской домине, где размещалась изба-читальня, которую
топили, по словам Судейкина, "крашеными дровами", одной лестничной ступеньки
по-прежнему не хватало. Придется Палашке поднимать сарафан и задирать ногу,
перешагивая прогалызину. От Сельки Сопронова научились подростки
подглядывать из-под лестницы, как девки и бабы перешагивают выбитую ступень.
Палашка знала об этом и проверила, нет ли кого под лестницей. Подростков не
было. Она поднялась вверх, но за дверями стоял такой мужской крик, пожалуй,
что и с матюгами. Открывать двери она струсила...
Не одна она отступила сегодня назад от этих дверей! Никто не
осмеливался зайти в читальню, по которой из угла в угол при всех ремнях
грозно ходил Скачков. Председатель районного исполкома Николай Николаевич
Микулин молча сидел на венском стуле. Одет Микулин был точь-в-точь как
Скачков, то есть в суконную гимнастерку и галифе, но без нагана. Он изредка
вставлял реплики в скачковскую говорю, вернее, в ругню.
- Подписку на заем вы тут провалили в Шибанихе, это бесспорно,
товарищи!
- А шесть сталинских условий? - вставил Микулин.
Скачков, пахнущий кожаными ремнями и папиросами, метнул на Микулина
злобный, хотя и мимолетный взгляд, не любил он, когда его перебивали. Игнаха
в открытую усмехнулся. Скрипя хромовыми сапогами, Скачков ходил из угла в
угол и отчитывал Митьку:
- Товарищ Куземкин, ваша "Первая пятилетка" позорно отстала по плану