"Василий Белов. Час шестый ("Час шестый" #3) " - читать интересную книгу автора

наломали с Палашкой по ноше березовых веток на веники, уже для себя! А
обедать опять пришлось идти к Самоварихе, то есть в чужой дом. Хлебали рипню
с постным гороховым пирогом. Рипня-то ладно, идет петровский пост. Дело тут
ясное... Но ведь не свое! Вот в чем дело. Евграф вроде у бабы в работниках.
Не лезет в рот, да и только... Ко всему этому каждый день и как раз в обед
ходили на агитацию то Митька Куземкин, то сам Игнаха, а сегодня заявились
они оба сразу. Бедная Самовариха отбивалась от них, словно от оводов:
- Отстаньте от меня, отстаньте! Не пойду я в ковхоз, хоть золотом меня
обсыпай! Чево я забыла в ковхозе-то?
- Все люди давно и дружно влились в коллектив! - громко сказал
Игнаха. - Одна ты идешь против народа! И не стыдно тебе?
- Это пошто мне стыдно? - обиделась баба. - Я чужой хлеб не ем и до
обеда не сплю.
Палашка с Марьей положили деревянные ложки, да и сам Евграф вышел из-за
стола.
Насчет спанья до обеда дело касалось Митьки с Игнахой, а вот "чужой
хлеб" Евграф принял на свой счет...
Игнаха туда-сюда ходил по избе. Галифе на сухой заднице передвигались
туда-сюда. Прежние галифе, а вот сапоги были у него новые...
Митя набрал воздуху и с новой силой начал доказывать Самоварихе
необходимость колхозной жизни:
- Из-за земли да из-за налогов ты сама в колхоз прибежишь!
- Не прибегу, хоть каменье с неба вались!
- Прибежишь! - убежденно твердил Куземкин. - И твою сивую лошадь
отымем!
- Нету такого закона, чтобы лошадей отымать! Нету!
Сопронов одобряюще молчал, и Митька осмелел еще больше:
- Есть закон! Вон уж и паспорт на твою кобылу выписан!
Митя приврал насчет кобыльего паспорта, и тут Самовариха недоуменно
затихла. Рот у нее поплыл, как у ребенка, собравшегося реветь. Но ворота на
крыльце как раз нечередником хлопнули. Перепутанный Миша Лыткин, неизменный
колхозный сторож, он же "ординарец" Сопронова и Мити Куземкина, ступил на
порог. Лыткину записывали за такую работу трудодни. (Счетовод Володя Зырин
говаривал: "Калинин у нас кто? Всесоюзный староста. Я, к примеру, бухгалтер
с дебитом-кредитом. А ты, Миша, у нас всенародный кульер". В ответ "кульер"
только смиренно моргал белыми, как у козы, ресницами.)
Запыхавшийся Лыткин не разбирался, что в избе происходит:
- Игнатей Павлович, полномоченные! Послали за тобой, сидят пока в
читальне.
- Кто? - обозлился Сопронов.
- А с наганом один! Вроде Скачков... Второй-то предрик Миколай
Миколаевич... Здешний бывал...
- Ладно, не учи! - огрызнулся Сопронов. - Знаем и без тебя, кто
здешний, кто приезжий.
Митю с Игнахой как ветром сдуло, а Евграф не сообразил с ходу, кто
такой этот "предрик". Слово для него было новым.
Еще до "кульера" Палашка с Марьей выбрались из Самоварихиной избы и
ушли с Машуткой домой. Евграф подождал, пока не уберется и Миша, после чего
спросил Самовариху, согласна ли она накормить народ, ежели он соберет помочи
для печного битья. И тем успокоил ее, слегка отвлек от кобыльего паспорта.