"Василий Белов. Час шестый ("Час шестый" #3) " - читать интересную книгу автораналомали с Палашкой по ноше березовых веток на веники, уже для себя! А
обедать опять пришлось идти к Самоварихе, то есть в чужой дом. Хлебали рипню с постным гороховым пирогом. Рипня-то ладно, идет петровский пост. Дело тут ясное... Но ведь не свое! Вот в чем дело. Евграф вроде у бабы в работниках. Не лезет в рот, да и только... Ко всему этому каждый день и как раз в обед ходили на агитацию то Митька Куземкин, то сам Игнаха, а сегодня заявились они оба сразу. Бедная Самовариха отбивалась от них, словно от оводов: - Отстаньте от меня, отстаньте! Не пойду я в ковхоз, хоть золотом меня обсыпай! Чево я забыла в ковхозе-то? - Все люди давно и дружно влились в коллектив! - громко сказал Игнаха. - Одна ты идешь против народа! И не стыдно тебе? - Это пошто мне стыдно? - обиделась баба. - Я чужой хлеб не ем и до обеда не сплю. Палашка с Марьей положили деревянные ложки, да и сам Евграф вышел из-за стола. Насчет спанья до обеда дело касалось Митьки с Игнахой, а вот "чужой хлеб" Евграф принял на свой счет... Игнаха туда-сюда ходил по избе. Галифе на сухой заднице передвигались туда-сюда. Прежние галифе, а вот сапоги были у него новые... Митя набрал воздуху и с новой силой начал доказывать Самоварихе необходимость колхозной жизни: - Из-за земли да из-за налогов ты сама в колхоз прибежишь! - Не прибегу, хоть каменье с неба вались! - Прибежишь! - убежденно твердил Куземкин. - И твою сивую лошадь отымем! Сопронов одобряюще молчал, и Митька осмелел еще больше: - Есть закон! Вон уж и паспорт на твою кобылу выписан! Митя приврал насчет кобыльего паспорта, и тут Самовариха недоуменно затихла. Рот у нее поплыл, как у ребенка, собравшегося реветь. Но ворота на крыльце как раз нечередником хлопнули. Перепутанный Миша Лыткин, неизменный колхозный сторож, он же "ординарец" Сопронова и Мити Куземкина, ступил на порог. Лыткину записывали за такую работу трудодни. (Счетовод Володя Зырин говаривал: "Калинин у нас кто? Всесоюзный староста. Я, к примеру, бухгалтер с дебитом-кредитом. А ты, Миша, у нас всенародный кульер". В ответ "кульер" только смиренно моргал белыми, как у козы, ресницами.) Запыхавшийся Лыткин не разбирался, что в избе происходит: - Игнатей Павлович, полномоченные! Послали за тобой, сидят пока в читальне. - Кто? - обозлился Сопронов. - А с наганом один! Вроде Скачков... Второй-то предрик Миколай Миколаевич... Здешний бывал... - Ладно, не учи! - огрызнулся Сопронов. - Знаем и без тебя, кто здешний, кто приезжий. Митю с Игнахой как ветром сдуло, а Евграф не сообразил с ходу, кто такой этот "предрик". Слово для него было новым. Еще до "кульера" Палашка с Марьей выбрались из Самоварихиной избы и ушли с Машуткой домой. Евграф подождал, пока не уберется и Миша, после чего спросил Самовариху, согласна ли она накормить народ, ежели он соберет помочи для печного битья. И тем успокоил ее, слегка отвлек от кобыльего паспорта. |
|
|