"Сергей Беляев. Радиомозг" - читать интересную книгу автора

жарком воздухе и освещало восемь столиков, аа которыми ели и пили
пришедшие рабочие. В углу спорили и ругались две пьяные уличные девицы.
Хозяйка карчевни, тетушка Генриэгта, величественным сверхдредноутом
плавала между столами, огибая их, как подводные скалы. Из сводчатой арки,
ведущей в кухню, несло смрадом жарящегося мяса. Помощница тетушки
Генриэтты, тяжело стуча своими деревянными башмаками по каменному полу,
собирала грязную посуду со столов, быстро исчезала с посудой в кухню и так
же быстро опять появлялась в харчевне.
Мишель быстро вошел с улицы и столкнулся лицом к лицу с тетушкой
Генриэттой. Ее когда-то черные глаза вонзились в него.
- Сегодня ты аккуратен, Мишель.
- Я спешил помочь тебе, Рьетта, - простым тоном ответил Мишель и пожал
жирную руку тетушки Генриэтты повыше локтя, здороваясь этим движением с
ней, как всегда.
Она ответила ему улыбкой, которая когда-то сводила с ума всех мужчин
предместья.
- Глупыш!.. Ну, иди, надень фартук...
В углу взвизгнули, татом захохотали. Хохот неожиданно перешел в ругань.
Тетушка Генриэтта проплыла в угол к ругающимся девицам. Франсуа и Пьер
прошли за ней.
У тетушки Геириэтты своя манера разговаривать с посетительницами, которые
переходят все границы приличия. В "Золотом Павлине" свои законы и обычаи.
Тетушка Генриэтта здесь высшая законодательница, и ей - беспрекословное
повиновение.
- Вечер сегодня чудесный, милые мои пташки, - ласково сказала тетушка
Генриэтта двум девицам. -Прогуляйтесь по чистому воздуху... Пора подумать,
где вы встретите завтрашнее утро...
Девицы поднялись из-за столика и ушли. Франсуа успел ущипнуть на ходу одну
из них. Та не обратила на щипок никакого внимания.
А Мишель в это время умывался в кухне над раковиной. Холодная струя
освежала его. Он подставил голову под край и слушал, как тугая струя глухо
бьет его по черепу. Он встряхнул курчавыми волосами и провел по ним
полотенцем, потом посмотрел на него, словно хотел убедиться, не стер ли он
со своих волос жесткую жестяную пыль, которая носится в воздухе там, на
фабрике. Мишелю всегда кажется, что эта твердая фабричная пыль садится к
нему на голову, запутывается в его черные кудри и мешает думать.
Оловянные тарелки с грохотом посыпались на кухонный стол. Помощница
тетушки Генриэтты наливала ковшом дымящийся кипяток в засаленную лохань и
смотрела на Мишеля.
- Добрый вечер, мсье Мишель.
- Добрый вечер, мадемуазель Жанна.
В кухонную арку просунулся колыхающийся бюст тетушки Генриэтты, широкий,
как палуба морского корабля.
- Два рагу и зелень...
Кухарка, мадам Риво, зачерпнула, как машина, длинным половником из котла,
вмазанного в плиту, соусную коричневую жижу, ответила, будто эхо,
деревянным голосом :
- Два рагу и зелень.
Мишель вытер свою мокрую голову и прошел в комнату за кухней. Двуспальная
кровать, пузатый комод. На комоде зеркало, в рамке фотография женщины под