"Тонино Бенаквиста. Все для эго" - читать интересную книгу автора

Я попросил шофера выключить радио и остановиться.
Жизнь никогда не сведет меня с героем вроде Хосе Фаменнеса.
Единственного, который бы не отказался от интервью. Что тут поделаешь,
некоторые встречи в этом мире не случаются никогда.


17 июля 1994 года, между 10 и 11 часами вечера


Вот вы помните, что вы делали 17 июля 1994 года между 10 и 11 часами
вечера? Нет? Вот и я не помню. Никто не помнит.
- Мне понадобились годы, чтобы добраться до тебя, и то потому, что у
меня бездна терпения. Но и его у меня осталось только на одну ночь, так что
я не выйду из кабинета, пока ты не подпишешь показания!
Не стоит повышать голос, инспектор. Это, конечно, ваше право и ваши
методы, я знаю, но это мешает мне думать. Вы так гавкаете, как, по-вашему, я
могу рыться в памяти? Только виновный помнит, что он делал 17 июля 1994 года
между 10 и 11 часами вечера. Невиновный уже давно об этом забыл. Особенно
если его так усердно допрашивать.
- Времени хватит, ты у нас заговоришь.
Если вечером 17 июля 1994 года я кого-то убил, я бы об этом помнил.
Такие вещи не забываются. 17 июля 1994 года между 10 и 11 часами вечера я
никого не убивал. Юридические ошибки давно отошли в область преданий.
Полицейские стыдятся их. Невиновные вроде меня считают, что полиция в своем
развитии ушла далеко вперед. Как и медицина. В наше время, когда врачи
исцеляют двух больных раком из трех, граждане имеют право надеяться, что
полиция может определить двух невиновных среди трех подозреваемых. Проблема
в том, что в настоящее время есть единственный подозреваемый, и это я. Я не
помню, что делал 17 июля 1994 года между 10 и 11 часами вечера.
- У меня, знаешь ли, за дверью свеженькие коллеги, они готовы принять
смену.
Я забыл 1994 год. Было ли тогда лето? Я не помню никакой удушающей
ночной жары. Ни счастья ледяной воды, ни девушек в коротких юбках. Нельзя
посадить меня в тюрьму только за то, что я не помню того лета. Каким я тогда
был? Немного странным человеком, ожидающим будущего, скучающим пассажиром в
поезде своей собственной жизни. Я не мог сделать ничего особенного в тот
день между 10 и 11 часами вечера: я ведь скорее "жаворонок". Вечером я
совершенно не в форме, я клюю носом. Не стоит на меня рассчитывать, я
забываю обо всем на свете. А вы хотите, чтобы я был таким живчиком, чтобы
убить кого-то. Инспектор, как вы себе представляете, что будет, если я
заявлю вам: "17 июля 1994 года между 10 и 11 часами вечера я клевал носом"?
Я клевал носом однажды вечером тем зябким летом бессмысленного года. Вы
будете разочарованы. Я очень стараюсь. Я не пытаюсь тянуть время. Я
сосредоточенно вспоминаю, хотя этого, может, и не видно. Многие хотели бы
знать, что они делали в это время. Как часть жизни, которая вдруг всплыла на
поверхность. Хватило бы ничтожной детальки, чтобы я вспомнил весь блок
"время/место".
- Мы знаем, что в то время ты был в Париже.
Да, думаю, я был в Париже. Я люблю смотреть парад 14 июля на Елисейских
полях. Туда я всегда хожу один. Так что, несмотря на тысячи свидетелей, я не