"Юлия Беляева, Евгений Бенилов. В Бирмингеме обещают дождь" - читать интересную книгу автора

- А вы и поверили, да?... Ха-ха-ха!... - по его лицу гуляла кривая и
несколько жутковатая улыбка ; тело начинало трястись в приступе хохота, -
Поверили, да?! Ха-ха-ха-ха-ха!. ..
- Так ты чего, набрехал все? - несвойственно тихо спросил его Лешка.
На какое-то мгновение мне показалось, что он сейчас ударит Саломаху по лицу.
- А ты думал, я и впрямь насильник?... Ха-ха-ха-ха-ха!... - зашелся
Саломаха. - Да ежели б я был, то неужто стал на всех углах об этом
рассказывать?...
- Господи, какой негодяй! - хрипло выговорил Левин. - Это ж надо!...
Какой абсолютный и окончательный негодяй! - Он отодвинул свой стул и
медленно поднялся на ноги. - Жаль, что на такой неприятной ноте приходится
прощаться ... но ничего не поделаешь. - он кивнул мне и Юле, - До
свиданья, Жень, приятно было после всех этих лет с тобой увидеться; Юлечка
- до скорого. - он посмотрел на Громова, - Леш, ты меня подбросишь до
гостиницы?
Прозвучали прощания. Лешка с Юлей обнялись и поцеловались, я
(единственный) пожал руку Саломахе. Из паба мы вышли все вместе, но сразу же
разделились: Саломаха отправился пешком в свой бесплатный приют, Илья и
Лешка пошли к лешкиной машине, мы с Юлей - к моей (для экономии денег и
более тесного общения Юлька остановилась у нас дома). Перед тем, как
завернуть за угол, что-то подсказало мне обернуться - и я увидал глядящего
нам вслед Саломаху. Таким он и остался в моей памяти: несколько обрюзгшая,
но в целом еще статная, фигура; куртка и пиджак расстегнуты ; в просвете
виднеется желтая душегрейка.
Я расстался с Саломахой с явственным, хотя и ни на чем не основанным,
ощущением, что никогда более не увижу его - а равно не услышу о
рассказанной им странной истории. Вторая часть этого предчувствия, однако,
не оправдалась.
Большую часть дороги до моей машины мы с Юлей промолчали; пятнадцать
лет нашей дружбы делало молчание необременительным. "Серега твой не жалеет,
что науку бросил?" - наконец, спросил я ; "Куда там!... - отвечала Юля, -
Он, поди, и синус-то теперь не проинтегрирует!" Ливший весь день холодный
дождь превратился в мельчайшую взвесь, равномерно заполнявшую все мировое
пространство - от мокрых коричневых кирпичей дорожки до невидимых в темноте
туч, и оседал на наших лицах тонкой водяной пленкой. "Но зарабатывает-то
хорошо?" - "Еле-еле концы с концами сводим." (Я почувствовал укол совести
за свое благополучие.) Мы пересекли Площадь Королевы Виктории и углубились в
переулки. "Да что ж это у вас все время дождь идет!... - пожаловалась Юля,
- С ума ведь можно сойти!"; "На завтра опять обещали." - отозвался я.
Через пять минут мы уже сидели в машине - ехать нам было с полчаса (моя
семья жила в городе Ковентри, отстоящем от Бирмингема миль на двадцать).
Ветровое стекло запотело - я включил обдув и поставил подогрев на максимум.
- А все-таки он подлец! - неожиданно вырвалось у Юли. - У меня такое
ощущение, будто я со скорпионом беседовала ... бр-р! - она передернулась.
- С каким скорпионом? - переспросил я, осторожно выруливая из
переулка на главную дорогу, - А-а, с Саломахой ... Так он же все набрехал
...
- Ты чего, Жень, - в юлькином голосе сквозило удивление, - и впрямь
его уверениям поверил?...
- Уверения здесь не при чем. - отвечал я, глядя на дорогу, - Из