"Юлия Беляева, Евгений Бенилов. В Бирмингеме обещают дождь" - читать интересную книгу автора

лба пот и глубоко вздохнул.
- Я только на то надеялся, что в прошлый раз ей самой захотелось -
ну, думаю, в конце концов и сейчас захочется, если постараться. Главное, не
сдаваться, добиваться любой ценой - и тогда потом все будет нормально. Ну,
она на секунду растерялась было, но тут же спохватилась, брови так
презрительно подняла, и со своим видом учительским говорит: "Вот еще! Что за
ерунда? Да я просто уйду и вас спрашивать не стану!" - и к двери сразу,
обойти меня пытается. Ну, а я ее, естественно, руками прихватываю - а она
мне, естественно, по морде. Я на это внимания не обращаю, прижимаю покрепче
и давай блузку расстегивать ... А она - прямо, как кошка дикая, я не ожидал
даже. Заехала мне кулаком - ну, это еще ничего: какие там у нее кулаки! -
а вот ногти были длинные и острые, так что пришлось руки заломить. Дальше -
больше: кусается, коленкой попыталась двинуть - чуть не попала, в самом
деле. И главное, все это - молча, шипит только сквозь зубы чего-то и
рвется, как дикий зверь ... В один момент чуть в коридор не прорвалась, стул
мне под ноги опрокинула - ну, я догнал, заволок обратно и на диван сразу
завалил. Она - когтями в глаза ... едва увернулся, по плечу проехала. И тут
- не знаю, как это получилось ... не сдержался, что ли - в общем, я ее в
ответ ударил - раз, другой ... и так от этого завелся - просто до темноты
в глазах! Да еще эта установка моя - любой, мол, ценой ... Я, понимаешь,
ждал, что уже вот-вот, что еще немного - и она сдастся, ослабеет, и я снова
почувствую эту ее дрожь ... Но она никак не слабела - а я, чем дальше
заходил, тем больше понимал, что назад пути нет - и тем больше злился! Вот
ведь баба была: трепыхаться не перестала даже, когда ей и терять-то уже
стало нечего - я от этого совсем озверел! В глазах - красный туман, об
установках уже знать не знаю, ведать не ведаю, а добиться от нее одного
хочу: чтобы сдалась, наконец, и закричала - если не от наслаждения, так
хотя бы от боли!...
Саломаха на секунду остановился, не сводя расширенных зрачков со своих
побелевших от напряжения пальцев, коротко вздохнул и тихо закончил:
- В конце концов она закричала.
Мы молчали. Вновь стали слышны разговоры посетителей и шум дождя.
Саломаха вдруг резко вскинул голову, но не встретил ни одного ответного
взгляда. Он снова опустил глаза и, еще раз переведя дыхание, продолжал тихим
сдавленным голосом:
- Потом очухался я, туман этот в глазах пропал ... Смотрю - она без
сознания. На ее руках, где я держал, синяки черные наливаются. Глаз подбит,
юбка задрана, белье - все в клочья, заляпано кровью ... Короче, картинка из
протокола. Я тоже в виде соответствующем: расхристанный весь, на рубашке
рукав оторван, следы от ногтей. Ну все, думаю, приплыли - восемь лет. Это
как минимум - а ведь я ж ее сюда заманил предумышленно ... Семья, карьера
- все к черту! Мама не переживет ... сын без меня вырастет ... Пять минут
кайфа - и вся жизнь коту под хвост!
- А что, был кайф? - странно глянув на Саломаху, спросила Юлька.
- Был. - тот сжал зубы, и на побледневших щеках его перекатились
жесткие неприятные желваки, - Не столько от секса, сколько... Когда вот так
барьеры опустишь, то опьянение - от чувства абсолютной свободы -
обалденное ... Да только тут же мне и поплохело - думаю: Господи, что ж
теперь делать? Может, просто отвалить, и пусть потом доказывает? И сам же
себе и отвечаю: докажет, в пять минут докажет! Доплетется в таком вот виде