"Евгений Бенилов, Юлия Беляева. Проделки купидона" - читать интересную книгу автора

громоздятся пыльные коленкоровые двери и облезлые стены. "Меня зовут Игорь,
я работаю в Университете." - "А-а, так вы наш сегодняшний докладчик ...
очень приятно! А меня зовут Рита. Я работаю в здешнем Отделе Оптики." От
ничего (или, наоборот, всё) значащих слов у меня по низу живота разливается
ровное тепло. Её чёрные блестящие волосы аккуратно острижены выше плеч
(кажется, это называется каррэ); под широким сарафаном угадываются длинные
полные ноги; пышные бёдра покачиваются при ходьбе влево-вправо,
влево-вправо, влево-вправо ... совсем непохожа на "научную барышню". Возраст
- лет двадцать пять. "А я и не знал, что в НИИАНе есть такие симпатичные
сотрудницы." - сказавши это, я краснею от банальности и топорности
комплемента. Но ничего страшного не происходит (кокетливая улыбка через
плечо, изящный жест маленькой загорелой ладони).
Поворот направо - поворот налево - сквозь тяжёлые двойные двери - в
душный тёмный буфет. В матовые от уличной грязи окна видны нижние половины
немногочисленных по такой жаре прохожих ... а я и не заметил, как мы
оказались на полуподвальном этаже.
"Буфет у нас не очень ... после семинара, если хотите, зайдите к нам в
отдел - я вам сварю нормальный кофе." Нас овевают запахи застывшей подливки
и прокисшего компота; жирная буфетчица в халате, испещрённом кровавыми
пятнами от борща, звонко кричит на горстку понурых посетителей. "Вы знаете
... мне, вообще-то, кофе сейчас не хочется ... - я улыбаюсь, - Я попросил
вас отвести меня в буфет лишь затем, чтобы подольше побыть в вашем
обществе." Она тоже улыбается и, кажется, пытается заглянуть мне в глаза, но
я не могу оторвать взгляд от выреза её сарафана ... пауза постепенно
становится неприличной. "А вот после семинара зайду с удовольствием ... -
я, наконец, смотрю ей в лицо, - В какую комнату?" - "В 134-ую."
Она с деланной сердитостью наклоняет голову набок (чёрные смешливые
глаза, чёрные удивлённые брови, алые губы сердечком и длинная нежная шея).
Мне до смерти хочется конснуться её горла - там, где под смуглой кожей
трепещет тонкая синяя жилка. "Но если вы всё ещё хотите "составить мне
компанию", то я, как честный человек ..." В окне над её головой появляется
морда изнывающей от жары собаки-сенбернара - на ошейнике болтается добела
раскалённая медаль; из полураспахнутой, как форточка, пасти свисает язык и
текут слюни. "А к Известняковичу вас провожать? Или же вы и с этим..." В
окне проплывает отягощённая мехом собакина шея, потом громоздкое тело и,
наконец, тяжёловесный, будто бронзовый, хвост. В раскалённом воздухе подвала
густо витают пылинки. "Грешен. - мы с Ритой, наконец, встречаемся глазами и
смеёмся, - Если вы обещаете не исчезать после семинара, то я, пожалуй,
найду его комнату сам." Неожиданно наступает пауза - улыбка с её лица
исчезает, лоб хмурится: она принимает решение. Пауза затягивается ... мне
становится страшно, ибо я замечаю на её руке обручальное кольцо (прямой, как
линейка, солнечный луч протянулся к нему из окна - отразился от
тёмно-жёлтого, почти красного, металла - и, наконец, вонзился мне в правый
глаз). "Не исчезну. - черты её лица расслабляются, - И в любом случае
приду на семинар."
Рита поворачивается на каблуках и плавно удаляется в сторону лифта.
До сих пор не пойму, что именно в ней подействовало на меня столь
сногсшибающим образом. Несомненная внешняя провлекательность?... Открытость
и дружелюбие?... Интерес к моей собственной персоне?... Не знаю ... Могу
лишь сказать, что ничего другого за те две минуты, в течении которых она