"Юлия Беляева, Евгений Бенилов. В Бирмингеме обещают дождь (вариант 2)" - читать интересную книгу автора

здесь, на Западе забурел и от родных корней оторвался: у нас женщине на
изнасилование жаловаться себе дороже. Менты у нас...
- Не горячись, - перебил я ее. - Сама посуди, если даже в милицию она
его не упекла, то неужели пощечину не дала и в рожу не плюнула?...
- А может, и плюнула! - вскричала Юля. - Он, может, просто рассказать
не успел!
- Успел, - отвечал я. - Помнишь, он сказал, что еще несколько раз с ней
встреча...
- Да наврал все этот гад, а ты и поверил! - в юлькином голосе
прозвучала такая экспрессия, что я с удивлением поглядел на нее.
Наступило молчание. Дождь слегка усилился, и я внимательно смотрел на
дорогу; справа и слева мелькали ярко-желтые противотуманные фонари. Я
бросил косой взгляд на Юльку - та дулась.
- Юль, ты чего? - удивился я. - Из-за такой ерунды расстраиваешься?...
Да что это на тебя накатило?
Она промолчала. Мокрая дорога блестела черно-желтыми бликами, машин
было мало. Мы приближались к Ковентри.
- Ты, Жень, стараешься быть в равной степени добрым ко всем людям на
Земле! - сказала Юлька напряженно-злым голосом. - А быть добрым ко всем -
это все равно, что быть равнодушным к каждому. Очень удобная позиция для
сохранения собственной душевной чистоты и благополучия.
Опять наступило молчание. Я включил радиоприемник: "There's no
aphrodisiac like loneliness..." - мягко запел низкий женский голос.
Размеренный стук дворников подчеркивал ритм песни, гудение хорошо
отлаженного мотора создавало ровный уютный фон.
- Было ли хоть раз, чтоб ты попросила меня о помощи, а я отказал? -
спросил я.
- Нет, - после паузы ответила Юля.
- Бывало ли, что я помогал тебе без просьб? - спросил я.
- Да, - после паузы ответила Юля.
В кабине машины было сухо и тепло; "...youth, truth and a picture
review..." - выводил низкий женский голос. И тут что-то заставило меня
повернуться к Юле... она смотрела на меня одним из тех женских взглядов,
от которых у мужчин, в каких бы отношениях они с этими женщинами ни
находились, замирает сердце и перехватывает дыхание.
- Я на тебя не сержусь, - сказал я.

* * *


Юля пробыла у нас еще неделю - я и моя жена по очереди показывали ей
окрестные замки; пару раз ездили в Лондон. Рассказ Саломахи никак более не
обсуждался, и мне показалось, что Юлька про него забыла.
После ее отъезда моя жизнь вернулась в свое тихое русло: семейные
заботы, лекции, семинары, студенты и - формулы, формулы, формулы... Однако
саломахин рассказ не шел у меня из головы: что подвигло экс-комсомольца
нести этакую чушь малознакомым людям? И почему Юлька так бурно
среагировала на нее?...
Ясное дело, шансов ответить на эти вопросы "дедуктивным" путем у меня
не было. И не из-за отсутствия информации, а наоборот - я не мог объяснить